6 декабря
Машутке 12 лет! Подумать только! Маруся ей подарила свое колечко. Потом книги. Алеша, милый Алеша, прислал ей и Верчику лыжи. Верчик подарил... комик! оловянных солдатиков. Аннушка спекла крендель.
Я хотел бы, так хотел бы пожить хотя бы один день с моими, никого не принимая, кроме друзей. Но у меня сегодня целый день масса народу. Шиллинг, Четвериков, Кнюпфер, Новопашенный, Азаревич (?), кто-то еще и еще и еще. И у всех дела, нет, не дела, а делишки, а если дела, то, увы, такие, в которых я не могу помочь, например дела о высылке эстонцами из Ревеля или из Нарвы и т. п.
Новопашенный вернулся из Гельсингфорса. Он передал деньги Лампе (?), но я не думаю, что они пойдут на прямое назначение свое, но все-таки помогут хотя бы семьям. Я уверен, что Новопашенный ни словом не обмолвился о том, что эти деньги посылают Юденич и... я. Наверное, все он сделал, ну Бог с ним, было бы сделано.
Он сказал мне, что англичане не доверяют Шмидту
447, что будто бы знают, что Шмидт совершенно расстроен, что нервы у него не в порядке и что якобы, когда он перебегал вместе с Петровским границу, он кричал, если меня возьмут, я все выдам и т. п. Поэтому англичане отказываются работать со Шмидтом. Но, во-первых, никто им с ним работать и не предлагает, а просят их только помочь Шмидту приехать в Гельсингф<орс>. А во-вторых... я уверен, что это не англичане рассказывали пакости о Шмидте, а сам Новопашенный. Ох, не доверяю я этому господину, способному, но честолюбцу, и готовому из самолюбия, только чтобы не сознаться, идти на все. Не из самолюбия ли и Покровского защищает!
Тяжко мне с ними со всеми!
Поздно, поздно вечером я могу побыть минутку со своими, с женой, с девочками, с «рожденицей» нашей милой. Удивительно! 12 уже лет. (А умна как... как взрослая.)
Etievan был у эстонского п<равительст>ва и, говорят, очень «хамил». Вероятно, за спиной у него какая-нибудь нота Франции. По слухам, он сказал эстонским министрам, что им не видать независимости как своих ушей, если они не изменят своего поведения. Когда Лайдонер заявил ему, что русская армия им совсем не нужна, чтобы защищать Нарву, Etievan воскликнул: «Ну, значит вы подписали соглашение с большевиками и они обещали вас оставить, если С<еверо>-З<ападная> армия будет ликвидирована вами».
Но англичане... не поддерживали Etievan'a. У англичан, вероятно, тоже имеется соглашение с эстонцами. Сегодня получена нота эст<онского> правительства в ответ на заявление Etievan на необходимость изменения отношения к Юденичу и его армии. Эстонцы отказывают и соглашаются только на отъезд наш куда-нибудь, и то с гарантиями союзников, что отъезд этот не нанесет (?) каких-нибудь неприятностей эстонцам. Это значит, что от нас отберут оружие и повезут безоружных. Но больше всего им, разумеется, хочется получить дармовую рабочую силу, хотя они и отрицают это.
Я посоветовал Юденичу как метод воздействия отобрать эстонский флот, который был им временно дан для борьбы с большевиками. Теперь он им не нужен.
А мне эстонцы были всегда симпатичны. Вспомню только милого Юрисона — моего петропавловского
448 рулевого. Но сейчас их искусственно натравливают и возбуждают. Уверяют, что мы против их независимости. Но я, повторяю, готов подписать ее признание двумя руками. Я уверен, что мог бы уговорить Колчака, если бы увиделся с ним. Ведь это военная мысль — ради ближайшей цели жертвовать дальнейшей. Ближайшая цель — победа над большевиками. Надо все сделать, чтобы ее достичь.
Я решил ехать завтра. Ох, откровенно скажу, не хочется мне ехать. И, собственно, не стоит ехать, еду только из одно<го>, так сказать, приличия. Болен я порядочно. Мне бы, в сущности, в санаторий, лежать надобно бы было, а не воевать. Но ведь за что-нибудь да получаю же я жалованье все это время. Надо, надо ехать.
Алекс<андр> Ник<олаевич> добыл мне визу. Он сообщил мне, между прочим, что будто бы эстонское правительство лично против меня что-то имеет, что будто бы где-то я вел какие-то разговоры. Это очевидное недоразумение, т. е. что я вел какие-то разговоры, могущие быть обидными. Разве только Etievan насплетничал! Это, конечно, шутка.
А Юденич мне сказал, что Кован на меня рвет и мечет за то, что я его где-то назвал «жидом»
449. Смутно стараюсь вспомнить где. Одно очевидно — я неосторожен. Пора бы быть умнее! Ведь я порчу дело.
<< Назад
Вперёд>>
Просмотров: 3617
