4. Роль Балтийского флота в обороне Петрограда. Необходимость перебазирования флота
Роль Балтийского флота в обороне Петрограда трудно переоценить. «Как накануне, так и после Октябрьского вооруженного восстания флот бдительно стоял на страже революционного Петрограда.
Незадолго до победы Октябрьской революции Временное правительство при участии посла США Френсиса и английского посла Бьюкенена разработало преступный план вслед за Ригой сдать немцам Петроград и таким образом предотвратить вооруженное восстание.
Полностью прекратив боевые действия на Балтийском море, английское морское командование создало германскому флоту благоприятные условия для нанесения удара по русскому флоту. При этом английские империалисты преследовали две цели: задушить руками немцев назревавшую пролетарскую революцию в России и уничтожить, также руками немцев, Балтийский флот, препятствовавший утверждению британского господства в Балтийском море.
Германские империалисты не замедлили воспользоваться предоставленной им возможностью. У них были свои расчеты. Они надеялись в случае успеха достичь сразу многих целей: уничтожить Балтийский флот, захватить Петроград, подавить революцию в России, создать монархическое прогерманское правительство, заключить с последним сепаратный мир, обеспечивающий Германии колонизацию России совместно с империалистами США и Англии. Кроме того, достижением этих целей германские империалисты надеялись предотвратить угрозу революции в своей стране.
Верховное командование и морской генеральный штаб Германии разработали в сентябре 1917 года план Моонзундской операции, который предусматривал захват Риги, прорыв моонзундских позиций, уничтожение или, в крайнем случае, значительное ослабление Балтийского флота. Конечной целью операции являлся захват Петрограда.
Воспользовавшись пассивностью английского флота, немцы сосредоточили огромные силы на Балтике. Сведенные в «Отряд особого назначения», они имели в своем составе: 10 новейших линейных кораблей, линейный крейсер, 9 крейсеров, 56 эскадренных миноносцев, 6 подводных заградителей, 11 миноносцев, 26 тральщиков и десятки других боевых кораблей и вспомогательных судов — всего более 300 боевых и вспомогательных кораблей, что составляло более двух третей всего германского флота. Для занятия островов Моонзундского архипелага был сформирован специально подготовленный десантный корпус, имевший в своем составе 25 тыс. человек, около 8500 лошадей и большое количество вооружения. Воздушные силы насчитывали 6 дирижаблей и 102 самолета. Такого огромного сосредоточения сил на одном участке не было еще за все время первой мировой войны.
Создав многократное численное превосходство в силах и уверенное в поддержке Временного правительства и части русского командного состава, германское командование не сомневалось в успехе.
На революционный Балтийский флот Центральный Комитет Коммунистической партии возложил задачу: не допустить немецкий флот в Финский залив, к Кронштадту и Петрограду.
II съезд представителей Балтийского флота в своем обращении призвал моряков к решительной борьбе во имя защиты пролетарской революции и ее колыбели — Петрограда.
Большевистские организации Балтийского флота через своих представителей в судовых комитетах, комиссаров Революционного комитета и вновь избранных членов Цеитробалта фактически взяли в свои руки руководство флотом. Поэтому командующий флотом контр-адмирал Развозов и командующий морскими силами Рижского залива вице-адмирал Бахирев (корниловцы, впоследствии злейшие враги Советской власти) не смогли осуществить свои предательские планы.
В Моонзундском сражении, происходившем с 29 сентября (12 октября) по 6 (19) октября 1917 года, революционный Балтийский флот, располагая значительно меньшими силами (два старых линейных корабля, три крейсера, около трех десятков миноносцев и такое же количество самолетов), нанес решительное поражение германскому флоту.
Потери немцев составили 17 кораблей потопленными и 18 серьезно поврежденными (из них — 5 линейных кораблей, I крейсер, 6 эскадренных миноносцев). Правда, немцы сумели захватить Моонзундские острова, но это был лишь тактический успех. Ни одна из поставленных ими целей достигнута не была, а главное — они не прорвались к Кронштадту и Петрограду. Балтийский флот не только не был уничтожен, но и потери его были крайне незначительны (затоплены своими командами 1 устаревший линейный корабль и 1 миноносец, несколько кораблей получили повреждения).
После победы Великой Октябрьской социалистической революции борьба за Петроград разгорелась с новой силой. Северо-западный театр военных действий имел важное, а временами, особенно в начальный период гражданской войны, решающее значение для обороны страны в целом.
Географическое положение Петрограда на театре делало его уязвимым для удара с нескольких операционных направлений: с северо-востока — в обход южнее Ладожского озера; с севера и с запада — вдоль северного берега Финского залива, через Карельский перешеек; с моря—через Финский залив, а также из Прибалтики — вдоль южного берега Финского залива через Нарву и с юго-запада — через Псков. Наличие нескольких угрожаемых операционных направлений при отсутствии природных рубежей чрезвычайно затрудняло организацию обороны Петрограда.
Из указанных направлений наиболее опасными являлись идущие с запада вдоль берегов Финского залива и с юго-запада на Псков. Именно их и избрало германское командование в феврале 1918 года, намереваясь одновременным ударом из Прибалтики и Финляндии взять в клещи Петроград и коротким ударом овладеть им.
К началу мирных переговоров в Брест-Литовске линия фронта в Прибалтике проходила восточнее Риги и далее, слегка выгнувшись на юго-запад, шла к Двинску, восточнее Вильно, и затем почти по прямой на юг.
Уже к копну октября 1917 года немецкие войска оккупировали всю Литву и южную часть Латвии, подавив там с помощью местной буржуазии пролетарскую революцию. В неоккупированной части Латвии советская власть установилась в октябре 1917 года, но просуществовала недолго. Испугавшись пролетарской революции, латвийская буржуазия и помещики обратились к германским властям за помощью. Воспользовавшись предательством Троцкого, сорвавшего мирные переговоры, германские войска полностью оккупировали Латвию. В Эстонии Советская власть, установившаяся непосредственно после победы вооруженного восстания в Петрограде, также вследствие предательства эстонской буржуазии и прибалтийских-баронов просуществовала недолго. Трудящиеся Эстонии, руководимые большевиками во главе с В. Э. Кингисеппом, создав красногвардейские отряды, вместе с матросами Балтийского флота героически сражались с войсками германских оккупантов.
К началу германского наступления в феврале 1918 года, фронт в Прибалтике защищался почти небоеспособными частями старой царской армии, во много раз уступавшими противнику в численности. Царская армия находилась в состоянии развала. Измученные трехлетней изнурительной войной, солдаты стихийно демобилизовывались, бросали фронт и расходились по домам.
В Финляндии находились разбросанные по городам мелкими гарнизонами части 42-го армейского корпуса, численный состав которых с февраля 1917 года также значительно сократился. Стихийная демобилизация, хотя и в меньших размерах, имела место и здесь. Обстановка на этом направлении осложнялась начавшейся в январе 1918 года гражданской войной в Финляндии.
Таким образом, на основных угрожаемых сухопутных направлениях Советская республика к началу наступления немецких войск не имела достаточно надежной защиты. Немногочисленные отряды только начавшей создаваться Красной Армии не могли обеспечить устойчивости фронта. В статье «Серьезный урок и серьезная ответственность» В. И. Ленин писал: «...Кто не отмахивается от фактов, тот знает, что величайшей помехой для отпора немцам и в Великороссии, и на Украине, и в Финляндии в феврале 1918 г. была наша недемобилизованная армия. Эго факт. Ибо она по могла но бежать панически, увлекая за собой и красноармейские отряды».
В условиях недостаточности сухопутных войск и их слабой боеспособности в этот период исключительно важное значение приобретал Балтийский флот, который обеспечивал оборону подступов к Петрограду со стороны моря и защищал фланги наиболее угрожаемых операционных направлений по берегам Финского залива.
Географические условия Финского залива благоприятствовали созданию здесь мощных глубоко эшелонированных рубежей обороны, строительство которых постепенно осуществлялось на всем протяжении первой мировой войны и к концу 1917 года имевших следующую систему.
Вход в Финский залив защищался передовой минно-артиллерийской позицией. Северный фланг ее — Або-Аландская позиция — обеспечивался 17 береговыми батареями (56 орудий, наибольший калибр — 12 дюймов) и минными заграждениями (было выставлено около 2000 мин). Южный фланг этой позиции на Моонзундских островах, имевший 21 батарею и сильные минные заграждения, ценой огромных потерь был занят немецкими войсками в октябре 1917 года. Потеря южного фланга передовой позиции лишала ее устойчивости и усиливала угрозу прорыва германского флота в глубину Финского залива.
На северном побережье Финского залива, примыкая к Або-Аландской позиции, располагалась флангово-шхерная позиция, имевшая 6 батарей (25 орудий с калибром до 9,2 дюйма) и защищенная минными заграждениями.
По линии Нарген — Порккалаудд была расположена главная, или центральная, минно-артиллерийская позиция. Северный фланг ее опирался на Свеаборгский приморский фронт с главной базой флота Гельсингфорс и крепостью Свеаборг, южный — на Ревельский приморский фронт с базой флота Ревель. Эта позиция была наиболее сильной и имела 39 батарей, в том числе шесть 12-дюймовых, перекрывавших своим огнем с обоих побережий весь Финский залив. Позиция была оборудована минными заграждениями большой плотности (было выставлено более 10 000 мин).
Непосредственные подступы к Петрограду со стороны моря прикрывались не законченной оборудованием тыловой позицией, опиравшейся на Кронштадтский укрепленный район с мощной системой артиллерийских фортов и базой флота и крепостью Кронштадт.
Весь водный (район Финского и Ботнического заливов и Або-Аландский район обслуживались 80 постами службы связи, из них 20 были оборудованы автономными радиостанциями.
Идея боя на минно-артиллерийской позиции заключалась в нанесении сосредоточенного удара но наступающему флоту противника взаимодействующими силами надводных кораблей, береговой артиллерии, авиации и подводных лодок с целью расстроить его боевой порядок, принудить к отступлению и обеспечить его преследование до полного разгрома. Разработанная и в значительной мере осуществленная передовыми русскими моряками, эта идея представляла собой новое слово в истории военно-морского искусства.
Слабым местом в системе минно-артиллерийских позиций являлась недостаточная организация взаимодействия флота с сухопутными войсками. Являясь серьезнейшим препятствием для наступающего флота противника, минно-артиллерийские позиции были легко уязвимы при уларе с сухопутного фронта. Тем не менее созданные позиции полностью себя оправдали, обеспечив русскому флоту выполнение поставленных перед ним задач.
В период первой мировой войны Балтийский флот, опираясь на минно-артиллернйские позиции, обеспечил надежную оборону «Петрографа с морского направления и устойчивость приморских флангов сухопутных войск, не допустив прорыва немецкого флота в Финский залив и нанесения удара по главным силам Балтийского флота, защищенным центральной минно-артнллернйской позицией.
Своими систематическими активными минно-заграднтельными операциями и действиями на германских путях сообщения Балтийский флот причинил серьезный урон немецкому флоту.
К началу 1918 года боевые возможности Балтийского флота в известной степени были ограничены вследствие значительного некомплекта команд на кораблях и в береговых частях.
Приказом по Балтийскому флоту № 111 от 31 января (13 февраля) 1918 года, в соответствии с декретом Совнаркома о роспуске старого флота и создании социалистического Рабоче-крестьянского Красного Флота, началась частичная демобилизация Балтийского флота; полная демобилизация была невозможна «по обстоятельствам переживаемого времени». Этим же приказом все корабли были разделены на три категории. Корабли, отнесенные к 1-й категории, оставались в полной боевой готовности «на положении действующего флота»; корабли 2-й категории предназначались «для временного хранения при портах», а 3-й категории — «к сдаче в порт», причем всякие ремонтные работы на кораблях 2-й и 3-й категории прекращались.
В связи с нападением германских империалистов этот приказ не был выполнен и понятие категории сохранялось лишь в виде условного обозначения.
К началу 1918 года Балтийский флот имел следующий корабельный состав: 7 линейных кораблей, 9 крейсеров, 17 эскадренных миноносцев, 45 миноносцев, 27 подводных лодок, 5 канонерских лодок, 23 минных и сетевых заградителя, 110 сторожевых судов и катеров, 89 тральщиков, 70 транспортов, 16 ледоколов, 5 спасательных судов, 61 вспомогательное судно, 65 лоцмейстерских и гидрографических судов и плавучих маяков, 6 госпитальных судов2.
Организационно эти корабли были сведены в 1-ю и 2-ю бригады линейных кораблей, в 1-ю и 2-ю бригады крейсеров, в дивизии: минную, подводных лодок, сторожевых судов, траления, и в отряды: заградителей, учебно-минный, учебно-артиллерийский шхерный и охраны Ботнического залива.
Большая часть кораблей в декабре 1917 года была сосредоточена в главной базе — Гельсингфорсе, часть кораблей находилась в Ганге, Або, Ревеле, Котке и Кронштадте.
Вновь начавшиеся военные действия с Германией застали Балтийский флот в процессе проведения демобилизационных мероприятий. Многие матросы еще ранее по призыву Советского правительства ушли воевать против контрреволюционных банд Центральной рады, Дутова-Каледина и на другие фронты. Наименее сознательная часть личного состава стихийно разошлась по домам. Оставшиеся на службе матросы были полны решимости бороться с врагами социалистического отечества до конца.
В условиях стихийного развала, а затем объявленной декретом демобилизации старой царской армии Балтийский флот, в значительно меньшей степени подвергшийся этим процессам, приобретал исключительно важную роль в обороне Петрограда. Поэтому захват или уничтожение Балтийского флота были одной из первоочередных и важнейших задач, которую поставили перед собой враги Советской республики.
Попытки уничтожить, захватить или ослабить Балтийский флот следовали одна за другой.
Одной из них являлась попытка бывших русских судовладельцев передать группу кораблей Балтийского флота английским властям. В состав этой группы входили: бывшие вспомогательные крейсера «Митава» и «Русь», госпитальные суда «Диана», «Меркурий», «Паллада» и «Жулан», военные транспорты «Гагара» и «Люси» и пароход «Россия». Эти корабли, перешедшие в военный флот от судовладельцев по военно-судовой повинности в 1914 году, являлись собственностью Советского государства еще до декрета о национализации торгового флота, принятого Совнаркомом 18 января 1918 года. Поэтому бывшие судовладельцы охотно приняли предложение английского агента о передаче этих кораблей Англии, уполномочив для этой цели своего доверенного О. Ивашкевича. Заодно с ним действовал по заданию англичан и некий Л. Стульпин.
Как видно из письма Ивашкевича в Центробалт от 8 ноября, сначала пытался добиться передачи этих кораблей Англии некий «представитель английского правительства», но без успеха.
Тогда за дело взялся его агент Л. Стульпин. Он составил проект «условия» с Центробалтом, по которому обязывался членов Цептробалта... «вознаградить за содействие охраны безопасного прохода торгового флота из Гельсингфорса до нейтральных вод Швеции... за каждый корабль по... 5000 руб.»
Члены Центробалта проявили должную бдительность и разоблачили преступные действия английских агентов.
Обстановка, в которой находился Балтийский флот к концу 1917 года, была весьма сложной. Положение флота на театре в решающей степени определялось устойчивостью приморских флангов на основных операционных направлениях: оно было надежным, пока флот имел свои базы и мог опираться на систему минно-артиллерийских позиций. В случае же захвата противником побережья флот лишился бы всех баз, кроме Кронштадта, и положение его стало бы критическим, так как он оказался бы перед лицом превосходящих сил германского флота, который мог беспрепятственно перебрасывать свои корабли с Северного моря в Балтийское по Кильскому каналу. В этом случае для сохранения флота пришлось бы перебазировать его в район Кронштадта.
События в конце 1917 года на море и на суше развивались следующим образом.
На море немецкий флот после тяжелых потерь в боях у Моонзунда не проявлял активности. С наступлением зимы русские крейсера и миноносцы, стоявшие на рейде Лапвик и в Або, вернулись в Гельсингфорс и Ревель. Для охраны шхерного Або-Аландского района в Або оставались канонерская лодка и несколько сторожевых судов. В декабре, когда выяснилось, что немцы готовят наступление на Ревель, все ценные корабли и суда были выведены в Гельсингфорс. Здесь сосредоточился почти весь флот, за исключением нескольких кораблей, оставленных в Ревеле. Боевые действия на море с наступлением ледостава прекратились полностью. Таким образом, со стороны моря Балтийский флот мог на некоторое время считать себя в безопасности.
Не благоприятнее складывалась обстановка на сухопутных стратегических направлениях. Весьма сложным и неустойчивым было положение в Финляндии.
Финляндия, вошедшая в состав Российской империи в 1809 году, к концу XIX века превратилась в одну из многих бесправных и униженных русских провинций. Финский народ, подобно остальным народам, населявшим царскую Россию, угнетался русским самодержавием, что делало отношения между Россией и Финляндией напряженными.
Февральская революция 1917 года и Временное правительство не дали Финляндии самостоятельности. Под влиянием событий в России рабочий класс Финляндии быстро революционизировался. Финляндская буржуазия, помяв, что Временное правительство России представляет для нее весьма ненадежную опору, обратилась за помощью к Германии.
Еще в период первой мировой войны германский империализм использовал финских националистов, толкая их на борьбу за отделение от России и рассчитывая с их помощью присоединить Финляндию к Германии. Из среды этих германофильских элементов вышли руководители так называемого «егерского» движения, задачей которого являлась вербовка финнов для службы в германской армии.
В Берлине с самого начала войны была создана финская военная организация, под названием «Финляндская канцелярия», позднее переименованная в «Финляндское бюро». Эта организация, помимо предоставления Германии шпионских сведений, тайно вербовала добровольцев для германской армии.
Завербованные финны, главным образом из буржуазной молодежи, кулаков, и купцов, переправлялись в Германию через Швецию.
Из этих добровольцев был создан 27-й егерский батальон, насчитывавший вначале около 2000 человек, который был переброшен на Рижский фронт и позже направлен для переподготовки в Либаву. Здесь он был превращен в офицерскую школу, которая подготовила основные кадры офицеров финской белой гвардии. «Кроме того,— откровенно признается генерал фон дер Гольц, — немецкие офицеры отправились тогда в Финляндию и получили там назначения на высшие посты вплоть до командира бригады.
Осенью 1917 года деятельность германской агентуры в Финляндии усиливается. В октябре из Германии было доставлено в Финляндию 4500 винтовок, 30 пулеметов, 3 миллиона патронов, ручные гранаты, револьверы, мотоциклы. 17 ноября германская подводная лодка «U-57» высадила 8 егерей и выгрузила 100 пистолетов Маузера. Начальник контрразведывательного отдела Свеаборгской крепости 16 ноября доносил, что «в районе Борго начали очень часто появляться германские подводные лодки, причем германские моряки свободно выходят на берег, где, по-видимому, встречаются со своими местными агентами и доброжелателями... Местные газеты... предлагают русским добровольно увести войска...»
Революционные организации русской армии и флота внимательно следили за происками германских агентов и финских белогвардейцев.
26 октября (8 ноября) 1917 года Гельсиигфорсский совет, Центробалт и Областной комитет Финляндии приняли следующее постановление:
«До сведения русских революционных организаций в Финляндии дошло, что в связи с готовящимся германским десантом некоторые части финляндского буржуазного общества усиленно вооружаются как для поддержки германцев, так и для разгрома своего пролетариата и русской революционной армии. Для проверки этих сведений был послан отряд русских матросов, который встретил вооруженное сопротивление. Участники этого сопротивления понесут должное возмездие. Но во избежание повторения подобных случаев, которые могут вызвать кровопролитную войну, и в связи со стратегическим и политическим положением революционные организации объявляют: не покушаясь на права финляндского народа, они будут всеми мерами подавлять противодействие, оказываемое их распоряжениям, комиссарам и отрядам. Страна объявляется на военном положении. Всякая попытка вооруженного сопротивления, вмешательства в оперативные или иные действия русских революционных войск, содействие германскому шпионажу будет в корне беспощадно подавляться.
Призываем всех граждан к абсолютному спокойствию и продолжению своих мирных занятий» К
Великую Октябрьскую социалистическую революцию трудящиеся массы Финляндии восприняли как радостное событие. Финская же буржуазия, почуяв опасность для себя, немедленно приступила к мобилизации контрреволюционных сил.
Видный участник революционной борьбы финского народа А. П. Тайми в своих воспоминаниях сообщает: «Буржуазия в это время уже имела в Финляндии около 10 тысяч готовых к бою «шюцкоровцев» — этой «гвардии мясников», как их называли рабочие, она получила из Германии и скупала, где только можно было, оружие, оргаиизовала свои тайные штабы и офицерские школы, провела сбор денежных средств. Словом, буржуазия активно готовилась к гражданской войне».
1(14) ноября 1917 года в Финляндии» началась всеобщая забастовка. Рабочие создавали отряды Красной гвардии, которым моряки Балтийского флота и солдаты 42-го армейского корпуса оказывали активную поддержку. Предательством вождей финской социал-демократической партии всеобщая забастовка была сорвана, а момент для вооруженного восстания упущен.
Образовавшееся в ноябре 1917 года буржуазное правительство Свинхувуда лихорадочно создавало контрреволюционные отряды белой гвардии (шюцкор), которые возглавил бывший царский генерал Густав Маннергейм. Оперативная сводка Народного Комиссариата по военным делам за 15 декабря 1917 года сообщала: «В провинции всюду наблюдается кипучая деятельность по формированию и вооружению отрядов под руководством немецких агентов, разъезжающих по всей стране. Вооружение привозится из Швеции, винтовки русские и немецкие. Отряды расположены в городах Ботнического побережья. В ближайшем времени вводится общеобязательное обучение по военным немецким уставам, под руководством финнов, участвовавших в войне в германских войсках, и вновь прибывающих немецких инструкторов».
Руководствуясь принципами ленинской национальной политики, Совет Народных Комиссаров (1в)31 декабря 1917 года принял решение о предоставлении Финляндии самостоятельности. Выступая по этому вопросу на заседании ВЦИК, И. В. Сталин говорил: «Если мы повнимательнее всмотримся в картину получения Финляндией независимости, то мы увидим, что фактически Совет Народных Комиссаров дал свободу помимо своей воли не народу, не представителям пролетариата Финляндии, а финляндской буржуазии, которая странным стечением обстоятельств захватила власть и получила независимость из рук социалистов России. Финские рабочие и социал-демократы очутились в таком положении, что должны принимать свободу не непосредственно из рук социалистов России, а при помощи финской буржуазии. Видя в этом трагедию финского пролетариата, мы не можем не отметить, что финские социал-демократы только ввиду нерешительности и непонятной трусости не предприняли решительных шагов к тому, чтобы самим взять власть и вырвать из рук финской буржуазии свою независимость».
В начале января 1918 года финская белая гвардия, насчитывавшая к этому времени около 40 тыс. человек, перешла к активным действиям. Начались нападения на отдельные небольшие части русских войск с целью их разоружения и захвата оружия. В ночь на 10 января была сделана попытка захватить Выборг, но совместными действиями русских войск и финской Красной гвардии «мясникам» был дан отпор.
Революция в Финляндии нарастала стремительно. 14(27) января власть в Гельсингфорсе была взята рабочими. Выступление рабочих Гельсингфорса послужило сигналом для пролетариата всей Финляндии. Верховная исполнительная власть была вручена Совету народных уполномоченных, в состав которого вошли О. Куусинен и А. Тайми. К революционной столице стали стягиваться отряды Красной гвардии.
Свергнутое правительство Свинхувуда и войска Маннергейма бежали на север. В ночь на 15(28) января отряды белой гвардии численностью до 10 тыс. человек внезапно напали на русские гарнизоны в Вазе и ряде других городов. После сопротивления, длившегося всю ночь и утро, русские войска в Вазе были разбиты. Было много убитых и раненых, остальные захвачены в плен.
Закрепившись в Вазе, контрреволюционное правительство Свинхувуда в союзе с германскими империалистами начало готовить поход на революционный юг страны. «На юге Финляндии, — признавался фон дер Гольц, — совершенно невозможно было организовать никакой помощи, никакого контрреволюционного движения. Попытка подобного рода была быстро подавлена... Однако полное разоружение буржуазии не было проведено. Белые... всюду имели еще спрятанное оружие и при нашем вступлении они быстро собрали свои силы».
В Финляндии началась гражданская война.
К концу января вооруженные силы финского пролетариата исчислялись в 60 тыс. штыков. Около половины этих войск было разбросано небольшими гарнизонами по городам Финляндии, что ослабляло их ударную силу.
Русские солдаты и матросы относились глубоко сочувственно к революционной борьбе финских трудящихся, и многие из них добровольно вступали в финскую Красную гвардию.
Начавшаяся в Финляндии гражданская война осложняла условия базирования Балтийского флота. Белофинны, мечтавшие о «великой Финляндии», начали организовывать заговоры, диверсии и открытые вооруженные нападения с целью захвата русских военных складов и отдельных кораблей. В своих действиях они опирались на контрреволюционные элементы в Балтийском флоте. Большинство офицеров флота, принадлежавших к дворянству, являлось убежденными монархистами. Многие из них после февральской революции 1917 года покинули флот и, вступив в различные контрреволюционные формирования, включились в вооруженную борьбу против Советской власти. Меньшая часть, продолжая службу во флоте и внешне соблюдая лояльность по отношению к революционным преобразованиям, вела борьбу тайно.
Только незначительная часть офицеров, особенно пришедшая на службу во время войны и происходившая из разночинцев и трудовых слоев населения, перешла на сторону народа и честно служила Советской России.
Во флоте и после Октябрьской революции продолжали легально существовать офицерские организации — союзы морских офицеров в Ревеле (Смор) и в Гельсингфорсе. В начале 1918 года они слились в один союз, просуществовавший до перехода флота из Гельсингфорса в Кронштадт. Г. Граф, бывший командир миноносца «Новик», махровый монархист и непримиримый враг Советской власти, давший в своих записках, составленных в эмиграции, чрезвычайно тенденциозную, но яркую картину разложения царского флота, свидетельствует, что после революции «среди офицеров наблюдались большие изменения». «Лишь немногие,— пишет Граф, — могли соблюдать свое достоинство и, несмотря на тяжелые обстоятельства, в которых они (офицеры — Н. К.) находились, зачастую участвовали в происходивших на берегу оргиях или принимали участие в происходивших на берегу скандалах... Можно назвать, по крайней мере, три случая исчезновения офицеров с крупными казенными деньгами». Граф смягчает факты. Известно, что похищение офицерами казенных денег носило поистине массовый характер.
Тот же Граф утверждал, что "Смор" не имел возможности осуществлять свою контрреволюционную деятельность открыто, «так как Союз был бы немедленно распущен».
Не имея никакой опоры в массах, контрреволюционно настроенные офицеры вели антисоветскую агитацию среди солдат и матросов, старались срывать мероприятия Советского правительства, подрывали авторитет выборных местных революционных организаций и центральных органов, организовали шпионаж и вредительство, скупали оружие, поощряли дезертирство. Военный отдел Областного комитета Финляндии 13 января сообщал Народному Комиссариату по военным делам о том, что «воинские начальники с целью разложить армию разрешают продление отпусков на месяцы». В тот же день военный отдел Або-Аландской позиции сообщил об уходе захваченного белогвардейцами русского ледокола «Сампо» в шведские воды Спекулируя на трудностях, которые переживал флот, враги иногда добивались некоторых результатов.
Примером может служить отказ команд крейсеров «Диана», «Россия» и линейного корабля «Гражданин» (бывш. «Цесаревич») выполнить распоряжение Центробалта от 15 декабря 1917 года о переходе из Гельсингфорса в Кронштадт. Это распоряжение было вызвано создавшимся положением в Финляндии, а также недостатком топлива, провизии и рядом других причин.
Контрреволюционно настроенные командир и офицеры крейсера «Диана» путем демагогической агитации добились 16 декабря принятия экипажем корабля резолюции, в которой содержался отказ от выполнения распоряжения Центробалта, мотивированный необходимостью отдыха и причинами технического характера. К резолюции крейсера «Диана» присоединились команды крейсера «Россия» и линейного корабля «Гражданин»; команда крейсера «Аврора», не возражая против похода, потребовала назначения не в Кронштадт, а в Петроград.
Состоявшееся 19 декабря совместное заседание Центробалта, береговых и судовых комитетов базировавшихся на Гельсингфорс кораблей единодушно осудило резолюцию «Дианы», «России» и «Гражданина», указав, что их решение дает «огромный козырь в руки врагов революционного народа и свободы. Неисполнение предписания выборного органа, который первый осмелился взять власть в свои руки, не находит себе оправдания в рядах передового авангарда революции Балтийского флота... Мы, находясь в совместной революционной работе с выборной своей организацией, должны зорко следить за тем. чтобы всякое наше революционно-пролетарское начинание исполнялось беспрекословно... и предлагаем всем кораблям, получившим распоряжение о выходе в Кронштадт, приступить к исполнению».
Проведя разъяснительную работу среди личного состава назначенных в поход кораблей, большевики сорвали замысел врагов. Через несколько дней «Диана», «Россия», «Аврора» и «Гражданин» благополучно совершили переход в Кронштадт.
Этот переход, не принятый во внимание ни одним автором, писавшим о «Ледовом походе», имел важное значение. Он явился как бы разведкой, показавшей возможность перехода боевых кораблей в ледовых условиях. Переходом линейного корабля «Гражданин» и трех крейсеров в известном смысле был подготовлен грандиозный переход 211 кораблей Балтийского флота, совершенный в феврале — апреле 1918 года.
В связи с враждебными выступлениями финской белой гвардии Центробалт принял ряд мер к повышению бдительности и усилению охраны кораблей и» военного имущества. Радиограммой «Всем судовым комитетам и береговым частям» 14 января Центробалт предписал: «Прекратить увольнять на берег, усилить охрану кораблей, вооружить отряды, издать распоряжения военного отдела Центробалта, собрать команды и избрать командиров вооруженных отрядов»
16 января военный отдел Центробалта послал телеграмму комиссару Морского генерального штаба, в которой просил передать Верховной морской коллегии просьбу «прислать морские части для усиления защиты скованных льдом судов флота» и выделить Областному комитету Финляндии 15 000 винтовок и патронов к ним, в которых «ощущается острая нужда».
17 января комиссар Петроградского военного порта И. Д. Сладков в соответствии с приказанием Верховной морской коллегии предложил ледоколу «Ермак» выйти в распоряжение Центробалта для обеспечения сообщения между Ревелем и Гельсингфорсом.
18 января военный отдел Центробалта, сообщая о прибытии в Гельсингфорс «130 бомбистов для террористических выступлений против судов», потребовал усилить бдительность и меры охранения кораблей и подтверждал приказ о неувольнении личного состава на берег
В. И. Ленин, внимательно следивший за развитием событий в Финляндии, 27 января телеграфировал в Гельсингфорс: «Предписывается Цеитробалту и местным комитетам флота предоставлять по первому требованию армейского комитета Ревельского укрепленного района транспорт для перевозки оружия и продовольствия в Гельсингфорс».
К концу января в результате усиления активности германской и шведской военщины обстановка в Финляндии еще более усложнилась.
К этому времени вооруженные силы финской контрреволюции достигали 93 тыс. пехоты, три четверти которой было вооружено нарезным оружием и имело шесть батарей, не считая захваченных при разоружении русских войск.
Отсутствие у финских красногвардейцев опытного военного руководства и недостаток инициативы позволили белой гвардии укрепиться и создать фронт, растянувшийся на 400 км — от Ботнического залива до Ладожского озера. На юге был создан ряд контрреволюционных гнезд в тылу у красных, отвлекавших силы красногвардейцев и вносивших дезорганизацию в их ряды. В военном отношении красногвардейцы были подготовлены недостаточно, и это сказывалось на их стойкости.
Положение русских войск и флота в Финляндии вызывало серьезную тревогу у советского командования и Советского правительства.
В связи с участившимися нападениями финских белогвардейцев на посты и гарнизоны флота Центробалт усилил охрану кораблей, складов и флотского имущества в Северной Финляндии и предписал караульным частям в районах контрреволюционных выступлений «оставаться на местах до последней возможности. В случае крайности отходить на Таммерфорс, уничтожив секретные документы, захватив с собой оружие и казенные суммы и оставив сторожей у складов».
Характеризуя складывавшуюся в Финляндии обстановку, начальник Штаба верховного главнокомандующего 27 января доносил: «...Разрастающаяся война решительно угрожает нашему положению в Ботинке и в Финском заливе. Партизанские действия белых, действующих вразрез между узловыми железными дорогами, станциями и портами Ботнического залива в связи с бессистемностью руководства Областным комитетом (Финляндии. — Н. К.) красной стороной ставят наши береговые части и гарнизоны в прибрежных пунктах в безвыходное положение и лишают их возможности предпринять какие-либо меры противодействия, хотя бы для обеспечения своего снабжения. Сообщение с Раумо прервано. Вскоре та же участь может постигнуть и Або, являющийся базой Оланда, которому, следовательно, угрожает изолирование от материка... Для обеспечения Гангута, служащего базой подводного минного флота, остался только Аренсбургский удар[ный] батальон, состав 300 человек. ...В общем надо признать, что Свеакреп , являющаяся правым флангом нашей морской позиции и одной из баз флота, вскоре может потерять свое значение и флот окажется изолированным».
Не надеясь на силы внутренней контрреволюции, «...заправилы финской плутократии поспешно обратились к кайзеровской Германии, чтобы в лице германского империализма приобрести для Финляндии нового хозяина, а для себя новую внешнюю опору для борьбы с трудовым народом... Свинхувуд отправил в Германию бывшего сенатора Э. Ельта с наказом: «Устрой так, чтобы сюда прибыли немцы, иначе мы не справимся».
Намереваясь превратить Финляндию в плацдарм для наступления на Петроград, германские империалисты, уже давно создавшие в Финляндии широкую сеть агентуры, охотно признали правительство Свинхувуда и не замедлили воспользоваться его приглашением.
В одном из шведских источников сообщалось: «В то время как финское правительство принимало решение просить Германию о военной помощи, финляндский посланник в Берлине Эдвард Ельт проделал, уже по собственной инициативе и на собственную ответственность, большую работу в этом направлении... Ему удалось... добиться импорта оружия и переправки его в Финляндию. Ему оказывали большую помощь капитаны Хюльзеи и Пюшель, которые смогли поддержать усилия Ельта в политическом отделе генерального штаба»
Одновременно были предприняты шаги для привлечения к участию в интервенции и шведского правительства. Тот же источник сообщает: «Еще в начале февраля финляндский посланник в Стокгольме получил из Гельсингфорса письмо от Свинхувуда с предложением обратиться к Швеции или Германии за военной помошью. Шведские капиталисты не остались безучастными и немедленно приступили к подготовке интервенции в Финляндию.
Замыслы немецких и шведских интервентов были хорошо известны Советскому правительству. Не сомневаясь в успехе, самоуверенная прусская военщина не делала тайны из своих захватнических планов. Их оживленно комментировали немецкие газеты, о них откровенно говорили в политических и военных кругах.
Еще в декабре 1917 года русский военный агент в Швеции сообщал: «Мне указано, что Германия поспешила признанием независимости Финляндии только ввиду возможности возобновления с Россией военных действий. В последнем случае она потребует на законном основании немедленного увода русских войск и флота из нейтральной Финляндии. В случае же отказа немцами будет предпринята операция против Финляндии и Аланда... При этом немецкие военные круги надеются якобы, что и Швеция, как первая признавшая независимость Финляндии, будет принуждена так или иначе реагировать на Россию з этом вопросе, особенно если немцы выкажут желание занять Аланд».
Таким образом, к началу февраля 1918 года положение находившихся в Финляндии русских войск и Балтийского флота становилось весьма опасным вследствие реальной угрозы вторжения германских войск, для борьбы с которыми имеющихся сил было явно недостаточно, а пополнить их сколько-нибудь значительными подкреплениями в то время не представлялось возможным. Все это означало, что на северном берегу Финского залива, на одном из важнейших операционных направлений возможного наступления противника на Петроград, возникала серьезнейшая опасность.
Готовя вторжение в Финляндию, германские империалисты открыто заявляли о своих целях. Вильгельм II объявил, что «укрепление существующего финского правительства создаст крепкую плотину против проникновения большевизма в Северную Европу. Если же большевизм достигнет этой цели, то и только что заключенный мир (Брестский. — Н. К.) потеряет свое значение. Намечаемая экспедиция не является продолжением или возобновлением наступления на Россию, так же как и на Украине. Борьба с бродящими по стране бандами и русскими войсками... не является борьбой против России, но исключительно чисто полицейским .мероприятием...»
Еще откровеннее высказался фон дер Гольц: «Дело шло о том, чтобы парализовать Советскую Россию, служившую опорой восстании в Финляндии, предотвратить всякое ее усиление, избежать восстановления Восточного фронта. Одновременно следовало предотвратить в России английское влияние. Англичане захватили незамерзающее Мурманское побережье и Мурманскую железную дорогу... Германские войска и флот в Финляндии были краеугольным камнем германского господства на Балтийском море, они угрожали Петрограду и фланкировали Мурманскую дорогу... Цель была столь важна, что ради нее стоило послать небольшие силы в Финляндию...»
Итак, подавление революции в Финляндии и создание здесь плацдарма для удара на Петроград, завоевание господства на Балтийском морс, ослабление Советской России — вот те цели, которые ставили перед собой германские империалисты, готовя вторжение в Финляндию. «...Наши войска,— писал впоследствии генерал Людендорф,— отправились в Финляндию защищать не финские, а исключительно германские интересы».
Балтийский флот представлял собою значительное препятствие на пути к достижению этих целей, поэтому одной из ближайших задач германского командования являлся захват Балтийского флота.
События, происходившие в Финляндии, делали угрозу захвата Балтийского флота весьма реальной.
Не менее «угрожающе для Балтийского флота складывалась обстановка в Прибалтике, на южном берег.у Финского залива,— втором важнейшем направлении возможного наступления германских войск на Петроград.
Уже в феврале 1918 года немецкие войска заняли южный берег Финского залива и создали угрозу Ревелю.
Исходя из конкретной обстановки, сложившейся на решающих операционных направлениях под Петроградом (в Финляндии, Прибалтике и на Балтийском море), и соотношения сил, ЦК партии и Советское правительство сочли необходимым перевести Балтийский флот с угрожаемой стратегической базы (Ревель, Або-Аланд, Ганге, Гельсингфорс) на тыловую стратегическую базу в восточной части Финского залива (Кронштадт — Петроград).
Это не только избавляло Балтийский флот от угрозы его захвата, но и усиливало оборону Петрограда в трудные дни ликвидации старой армии и флота и создания Советских Вооруженных Сил.
Так возникла идея первой стратегической операции советских Военно-морских сил по перебазированию Балтийского флота, которая была осуществлена в феврале — мае 1918 года.
<< Назад
Вперёд>>
Просмотров: 3839
