XIX. Почему русский флот смог уйти в Финский залив?
Моон-Зунд был очень удобен для отступления: оно ни в какой мере не стеснялось узким углубленным каналом, вдобавок пролив мог легко быть загражден с юга. Таким образом, отступление русскому флоту было обеспечено. После того как через несколько минут после начала боя в "Славу" попало 3 снаряда, разрушивших помещение боевых динамо-машин и вызвавших крен корабля, русский адмирал принял решение избежать неравного боя и отступить.
Русским удалось быстро уйти из-под обстрела германских линейных кораблей, так как наступление, предпринятое адм. Бенке вскоре же после открытия огня, было задержано минной тревогой. Русский адмирал первоначально отдал приказ отходить в направлении на о. Вормс. Одновременно он принял все меры к тому, чтобы не допустить германские суда в Моон-Зунд (схемы 15 и 16).
«Слава» очень быстро садилась носом. Так как вследствие этого она не могла пройти углубленный канал, ширина которого была всего лишь 70 м, было предположено затопить ее поперек канала.
Однако корабль успел проплыть дальше на юг, где и сел на мель; теперь оставалось только привести его в полную негодность. Все офицеры и 12 добровольцев из команды оставались на борту до самого конца и покинули корабль только перед самым взрывом снарядных погребов. Вследствие взрыва оторвалась задняя часть корабля. Выпущенные торпеды ничего не сделали, так как взорвалась только одна торпеда из шести выпущенных. Пожар корпуса корабля продолжался целые сутки.
Вместо «Славы» для заграждения канала были использованы 4 парохода, которые настолько преградили канал, что германские крейсеры не смогли уже в него войти. Благодаря заграждению канала затонувшими судами преследование русского флота стало невозможным.
Некоторое время русский флот находился около о. Вормс в ожидании, пока не будет протрален проход через минное поле, поставленное германскими подводными лодками перед северным выходом из Моон-Зунда. Русский флот окончательно покинул Моон-Зунд только вечером 19 октября.
Несколько германских миноносцев дошли 18 октября до о. Шильдау, а 19 октября днем адм. Хопман прибыл со своими обоими крейсерами на Куйвастский рейд. Но так как вход в канал был прочно прегражден, то для преследования русского флота адм. Бенке это ничего не дало.
В результате непосредственное преследование русского флота не удалось благодаря принятым русскими серьезным пассивным заградительным мерам и неблагоприятным условиям плавания в Моон-Зунде.
Уместно задать вопрос, нельзя ли было преградить русскому флоту путь отхода кружным путем, а именно со стороны Кассарского плеса или еще севернее — в обход о. Даго. Для этого не нужно быть большим стратегом, а достаточно лишь взглянуть на схемы 10 и 15. Такой план действий, казалось, был бы весьма прост и выполним.
При обсуждении поставленного вопроса необходимо, однако, принять во внимание условия плавания, о чем было подробно сказано выше, в разделе IV.
Еще 13 октября командующий Особым отрядом потребовал, чтобы капитан 1-го ранга фон Розенберг вторгся в Моон-Зунд с 6 миноносцами типа «А» из состава своей флотилии и предпринял минную атаку против неприятельских судов, стоявших на Куйвастском рейде. Миноносцы типа «А» были особенно пригодны для этой цели благодаря быстроходности, нефтяным двигателям и связанной с этим возможности идти без дыма. Задача была не из легких, хотя на захваченной на русском миноносце «Гром» карте и были нанесены имевшиеся в Моон-Зунде минные заграждения. И все же плавание в Моон-Зунде было связано с большими трудностями.
По своей конструкции миноносцы типа «А», обладавшие малой осадкой, чрезвычайно годились для выполнения поставленной задачи, но они не имели ни необходимого оборудования, ни соответствующего личного состава. Немедленно были приняты нужные меры для их дооборудования, но время было упущено.
Флотилия искателей Розенберга предназначалась совершенно для иных заданий, и использовать ее для минных атак вовсе не предполагалось. Командиры входивших в ее состав судов не были подготовлены к ночным минным атакам.
После вторжения в Малый Зунд днем 14 октября флотилия Розенберга была к тому же использована для поддержки сухопутных войск, ведших бой у Оррисар. На нее был возложен не только обстрел дамбы и противника, находившегося на о. Моон, но и подвоз боеприпасов. По этой причине она не смогла выполнить поставленную ей задачу вторжения в Моон-Зунд.
В полдень 16 октября командующий Особым отрядом отдал следующий приказ:
«С наступлением темноты атаковать всеми силами русские морские силы в Моон-Зунде в Рижском заливе. Использование миноносцев типа «А» лишь после выполнения поставленной им задачи в Малом Зунде».
Отдача приказа приблизительно совпала с тем моментом, когда адм. Бенке двинулся со своими силами из района южнее Аренсбурга к Моон-Зунду.
Приказ этот, касавшийся 3-й эскадры, разведывательных сил восточной части Балтийского моря и 1-й флотилии миноносцев, не мог быть, или, вернее, пока еще не мог быть ими выполнен. И 3-я эскадра, и разведывательные силы восточной части Балтийского моря шли курсом на Моон-Зунд.
Что касается полуфлотилий 1-й флотилии миноносцев, то в составе их находились слишком крупные типы миноносцев, а кроме того, эти полуфлотилии были нужны для несения службы охранения.
Для ночной атаки, в условиях наличия мин и при мелких глубинах, требовалось полное использование средств этих флотилий, но ввиду ряда прочих заданий это было невозможно. Так, если взять миноносцы типа «А», то они были вынуждены остаться в Моон-Зунде, ввиду того что командование 42-й пех. дивизии наметило на 16 октября переправу 2000 чел. на о. Моон.
Коммодор Гейнрих вполне резонно воздержался от выполнения этого приказа, поскольку обстановка во всех ее деталях не была известна командованию Особого отряда. Выполнение задания последнего было по плечу только миноносцам, глиссерам и минным катерам.
17 октября, после боя с отрядом адм. Бенке, русские морские силы отошли из Моон-Зунда в северном направлении. Согласно полученным адм. Гейнрихом на Кассарском плесе донесениям, можно было предполагать, что русские смогут еще отбуксировать разбитую «Славу», находившуюся в тот момент вблизи о. Шильдау. Дабы лично убедиться в этом, коммодор Гейнрих в 15 час. вышел на миноносце «V 100» в восточном направлении, однако вскоре миноносец попал под обстрел «Макарова» и канонерок. Эсминцы огня не открывали, по-видимому, они ставили минное заграждение. Неизвестно было, имели ли целью работы, производившиеся на «Славе», уменьшение ее осадки, чтобы сдвинуть ее с места, или же предполагалось ее затопить и преградить тем самым вход в Моон-Зунд. Коммодор Гейнрих хотел во что бы то ни стало, невзирая на возможные потери, помешать уйти «Славен. Кроме того, он намеревался своим наступлением воспрепятствовать бегству русских на материк. Поэтому он приказал командиру 13-й полуфлотилии атаковать ночью тремя миноносцами «Славу». Миноносец «S 64» вскоре наткнулся на мину и затонул. От атаки пришлось отказаться. Тяжелые условия плавания оказались сильнее, чем твердая воЛя командира.
Сухопутные войска также решили принять участие в операции флота (схема 16). После морского боя в Моон-Зунде, имевшего место 17 октября, ген. Гутье сразу осознал возможность уничтожения русского флота в самом Моон-Зунде. Он потребовал немедленного использования дальнобойных орудий, стоявших на о. Даго, для обстрела северной части Моон-Зунда, чтобы отрезать русским морским силам путь отступления. Однако обстановка не давала возможности организовать переправу на о. Даго. Только в ночь с 19 на 20 октября две самокатные роты достигли восточного берега о. Даго, когда русский флот уже успел покинуть Моон-Зунд. В довершение всего и 20 октября из-за сильного волнения не удалось переправить на о. Даго полевую батарею.
Со стороны Кассарского плеса в период с полудня 17 октября до полудня 19 октября также ничего не удалось предпринять. Адм. Бахирев очень искусно прикрыл отступление своих сил из южной части Моон-Зунда не только с юга, но и с запада. Крейсер «Макаров» и канонерки, стоявшие севернее Куморских банок, в течение истекших суток отбили своим огнем все попытки немецких миноносцев проникнуть в Моон-Зунд. Ночью опасные направления настолько надежно обеспечивались канонерками, что туда не смогли проникнуть даже суда с мелкой осадкой. Все пригодные для плавания направления, имевшиеся в этом вообще мелководном районе, не исключая и «чулка», были сильно заминированы, причем в некоторых местах минные заграждения были поставлены в три ряда, однако с таким расчетом, что оставался свободный проход для пропуска судов с войсками, возвращавшимися обратно с о. Моон на материк. Якорная же стоянка у о. Вормс была закупорена буквально герметически, в том числе и против атак миноносцев.
Таким образом, командование русского флота приняло все меры для надежного обеспечения отхода флота, причем этому благоприятствовали условия плавания в этом районе, затруднявшие в то же время плавание германских морских сил.
Следует сделать оговорку: отнюдь нельзя упрекнуть командование германских военно-морских сил в недостаточной дальновидности или решительности, а команды судов — в отсутствии порыва и способности выполнить задание.
Вторжение флота на Кассарский плес преследовало цель оказать содействие сухопутным войскам, действовавшим в районе Малого Зунда. Перед выполнением этой цели должно было отойти на задний план желание одержать победу над русскими морскими силами в Моон-Зунде.
В результате оперативное взаимодействие двух самостоятельно действовавших групп флота, а именно эскадры перед Моон-Зундом и легких сил на Кассарском плесе, не могло быть осуществлено до конца. Обе группы могли лишь, образно выражаясь, обменяться поклонами, но не рукопожатием. Клещи были раскрыты, сжать же их было нельзя.
Оставался лишь один способ уничтожения русского флота — движением на север в обход о. Даго.
Согласно донесениям адм. Бенке от 17 октября, приходилось считаться с тем, что русский флот не отступит без боя, а будет последовательно отходить северным курсом. Представлялось возможным заставить его принять бой, отрезав одновременно ему путь отхода.
Командование Особого отряда вечером 17 октября отдало приказ командующему 2-й разведывательной группой произвести разведку фарватера, пригодного для плавания боевых кораблей, предоставив ему для этой цели 4-ю полуфлотилию искателей мин и 2-й дивизион тральщиков.
Перед северным выходом из Моон-Зунда уже находились наготове 4 подводные лодки, которые успели к этому времени поставить минные заграждения; однако последние не были прикрыты артиллерийскими средствами. Воспрепятствовать тральным работам противника подводные лодки не могли.
Количество искателей мин и миноносцев, которые могли быть предоставлены для выполнения указанной выше задачи в северных водах, было незначительно. Кроме того, давали уже себя чувствовать потеря довольно значительного числа миноносцев, а также переутомление личного состава. Для организации переправы сухопутных частей на о. Даго были крайне нужны мелкие суда; в довершение всего, на Кассарском плесе были вновь обнаружены мины.
Невзирая на все сказанное, соединения тральщиков приступили 18 октября к своей работе, но напрасно, так как этому препятствовало сильное волнение. 19 октября 4-я полуфлотилия искателей мин продвинулась севернее Дагерорт.
Однако предпринятая операция на этом и закончилась; выполнение ее было возложено на адм. Сушона, имевшего в своем подчинении 4-ю эскадру, 2-ю разведывательную группу (легкие крейсера) и сверх того флотилии миноносцев и искателей мин. В тот же день вечером был получен приказ морского генерального штаба о прекращении операции. Считалось необходимым возможно скорее вернуть линейные корабли в Северное море, дабы надежнее обеспечить себя против всякого рода неожиданностей. Почти одновременно были получены донесения от подводных лодок о последовавшем днем уходе русских морских сил из Моон-Зунда.
Русским удалось вовремя проложить себе дорогу через минные заграждения, поставленные германскими подводными лодками. Они благополучно ушли в Финский залив. Что же касается германских подводных лодок, то возможности действия их против русских морских сил были крайне ограниченны ввиду того, что они подвергались налетам русских самолетов. При своем отходе вечером 19 октября из Моон-Зунда русский флот успел запереть минными заграждениями пролив также и к западу от о. Вормс. В конечном результате русский флот предпринял буквально все, что было в его силах, для того чтобы сделать Моон-Зунд непригодным для плавания германских судов.
Подведем теперь окончательные итоги.
1. Непосредственное фронтальное преследование эскадрой Бенке не могло быть осуществлено из-за сильных заграждений, которые позволили ей продвинуться вперед только 19 октября и то лишь до Куйвастского рейда.
2. Удар миноносцев со стороны Кассарского плеса днем был невозможен из-за огня значительно более сильной русской судовой артиллерии, ночью же этому препятствовали чрезвычайно трудные условия плавания; что касается миноносцев типа «А», имевших меньшую осадку, то они для выполнения подобной задачи были непригодны.
3. Для совершения обходного движения мимо о. Даго с севера флотилии миноносцев и соединения тральщиков могли быть предоставлены только с весьма большим запозданием, благодаря тому, что из-за сильного волнения нельзя было своевременно проложить свободный от мин фарватер.
Несмотря на исключительные действия флота во время операции «Альбион», несмотря на все достигнутые успехи, на высокую подготовку и на постоянное стремление действовать решительно, флоту не суждено было добиться окончательного результата, который при любых боевых действиях должен быть увенчан уничтожением противника, в данном случае русских морских сил. Произошло это не по собственной вине флота, а в силу создавшейся обстановки. В условиях общей обстановки в восточной части Балтийского моря и при абсолютцо пассивном способе действий русского флота едва ли было возможно надеяться на его уничтожение и вообще вряд ли это было выполнимо.
Во время Эзельской операции осенью 1917 г. флоту и не ставилось столь широкой задачи. В том же объеме, в котором задача была поставлена, она была разрешена
полностью, своевременно и блестяще.
* * *
Рассмотрим коротко, в пределах сказанного, действия германских подводных лодок.
Произведенная разведка бухты Тагалахт за несколько дней до начала операции дала командованию ценные данные.
Две подводные лодки накануне высадки десанта обеспечили путем пеленгирования отправные данные для прокладки курса и безопасного плавания флота.
В период операции:
— одна подводная лодка несла службу охранения западнее о. Даго, у Дагерорт, для обеспечения бухты Тагалахт;
— две подводные лодки несли службу охранения в Рижском заливе (одна в северо-западной его части, другая перед южным входом в Моон-Зунд);
— три подводные лодки несли службу охранения перед северным выходом из Моон-Зунда, причем они поставили там мины.
Обеим подводным лодкам, находившимся в Рижском заливе, не повезло. Подводная лодка «С 78» имела намерение атаковать линейный крейсер «Баян» при его возвращении 14 октября - от Сворбе в Моон-Зунд. Ввиду того что самолет противника сбросил на нее бомбы, ей пришлось уйти на большую глубину и отказаться от атаки .«Баяна».
Когда на следующий день (15 октября) в виду Аренсбурга и Менто (на Сворбе) появился «Гражданин» в сопровождении нескольких миноносцев, подводная лодка «С 57», стоявшая у входа в Моон-Зуид, получила приказ атаковать «Гражданина» на обратном курсе, вероятно, в ночь с 15 на 16 октября. Один из русских эсминцев обнаружил подводную лодку и атаковал ее, помешав тем самым ей выполнить задание.
После того как русский флот начал днем 19 октября свой отход от о. Вормс, окончательно покинул Моон-Зунд и взял курс в Финский залив, русские самолеты препятствовали действиям германских подводных лодок, бомбардируя их подводными минами.
Спрашивается, почему подводные лодки не имели такого же полного успеха, как прочие части флота?
Лично я объясняю это способом использования подводных лодок, находившимся в прямом противоречии с самим существом подводных лодок. Последние являются чисто наступательным оружием, которое должно обладать свободой передвижения, так как только при этом условии подводные лодки могут действовать успешно. Подводным лодкам должно быть предоставлено право самостоятельного выбора объектов нападения и способа действий в указанном для них районе. В силу присущей подводным лодкам чрезвычайно слабой обороноспособности, их чрезвычайно большой уязвимости вся сила подводных лодок кроется в их плавании под водой. Если же посадить их на цепь, т. е. прикрепить к более или менее ограниченным пунктам, поставив им задачи по наблюдению или охранению, то они рано или поздно будут обязательно обнаружены противником. Понятно также, что противник, в свою очередь, сосредоточит все имеющиеся в этом районе средства борьбы против находящихся в выжидательном положении подводных лодок и сможет помешать их атакам, особенно если дело идет об очень коротком плавании по вполне определенному курсу, что фактически и имело место при отступлении русского флота из Моон-Зунда.
Сказанное не означает, что подводные лодки у о. Эзель были использованы неправильно. Конечно, на них можно было возложить иные задачи. Возложенные же задачи были неблагодарны и едва ли могли увенчаться более крупным успехом.
Что касается мин, поставленных нашими подводными лодками перед южным и северным выходами из Моон-Зунда, то они сравнительно мало помешали действиям русских, но зато для нашего вторжения в южную часть Моон-Зунда они создали весьма неприятные затруднения.
Кстати, нужно заметить, что и русские (английские) подводные лодки тоже имели не лучшие результаты, особенно против эскадры адм. Бенке в период ее плавания в Рижском заливе 16 октября.
<< Назад
Вперёд>>
Просмотров: 3466
