Пятый день операции(16 октября)

Последние взрывы на Цереле

Между тем немцы еще не занимали Церельских батарей, которые, как оказалось, «Гражданину» уничтожить не удалось. Утром 16 октября в Менто обстановка была совершенно неизвестна. Лейтенант Бартенев с мичманами Ларошем и Поликарповым и двумя матросами, Кулаем и Журавлевым, решили пойти на батарею № 43 и, если там немцев еще нет, уничтожить ее, о чем сказали находившемуся в Менто кап. 1 р. Кнюпферу.
Все пространство от мыса Церель до батареи было изрыто воронками от снарядов, но на самой батарее не видно было следов попаданий ни немцев, ни «Гражданина». Орудия, погреба и все сооружения оказались в исправности. По осмотре орудий оказалось, что взрывов подрывных патронов в них не произошло, только у одного был, по-видимому, неполный взрыв. Переменив запалы и все пересмотрев, пытались снова произвести взрыв, но опять безуспешно; по-видимому гальванические запалы были неисправны, фитильных же, с бикфордовым шнуром, не было вовсе.
Тогда решили взорвать погреба, при взрыве которых Должны были пострадать и установки. Выкатив полузаряды из погребов, выстрелом из винтовки зажгли их. Весь порох в погребе загорелся моментально. Из него вырывалось пламя с ревом, как при травлении пара, но снаряды взорвались не сразу (1-го октября второй погреб взорвался через 55 мин. после начала пожара).

«Ожидать взрыва первого погреба, — пишет лейт. Бартенев, — пришлось минут двадцать в первом блиндаже; затем, не желая терять время, пробежали к третьему погребу, и когда подходили к нему, раздался взрыв и первый погреб весь взлетел на воздух. Мы залегли по канавам. Огромный столб черного дыма, бревна, рельсы, тележки и пустые пеналы поднялись на высоту около 100 сажен. Белый флаг, который вывесили над домом в Менто солдаты, за семь верст отсюда, свалился. Погреб был уничтожен окончательно. Проверять, повреждено ли орудие, я за неимением времени не пошел. Таким же образом был зажжен и третий погреб, одновременно и второй Дизель, который лежал, — облив нефтью кучу брошенных там командных вещей. Взрыв третьего погреба мы пережидали во втором блиндаже. Ждать пришлось 40 минут, теряя драгоценное время. Мы хотели уже выходить, но случайно задержались, и в это время последовал взрыв. В третьем погребе взорвалась лишь одна половина, другую завалило землей и из нее валил дым. В таких условиях подходить к четвертому погребу было не безопасно, тем более что двери в нем были заперты и предстояло еще их взламывать. Второй Дизель горел, на нем лопались и рвались сорокамиллиметровые патроны и взрывались ящики с ними. Дома в тылу были зажжены бревнами с третьего погреба и горели. Я отослал Поликарпова, Лароша и Журавлева на 47-ю батарею (вероятно, аэробатарея № 43-г, вооруженная 47 м/м. орудиями. — Авт.) ожидать нас, а сам с Кулаем отправился и зажег первый Дизель, взорвав там жестянку с бензином. Я решил идти взорвать и зажечь запасные погреба, пока не окончатся взрывы на 43-й. На ней в это время было пожарище, горели дома и Дизеля, трещали, взрываясь, сорокамиллиметровые патроны и стреляли по сторонам. Когда мы подходили к 47-й батарее, взорвалась и вторая половина погреба, усеяв пространство до вышки у Собрания осколками, бревнами и кусками.
Я считал необходимым идти и уничтожить запасные погреба, а затем вернуться на батарею 43, где к этому времени можно будет ходить беспрепятственно, и, кончив ее уничтожение, перейти к маяку, где сжечь дом, так как точно было неизвестно, сожжен ли он, хотя говорили, что он зажжен одновременно с маяком.
Подойдя к вышке у Собрания, влезли на нее, чтобы осмотреться. Неприятельских судов в море не видно, но со стороны Морской Авиации к мызе подходил отряд немецкой пехоты и артиллерия. Было около 3 часов дня.
Пришлось считать дело оконченным и окольными путями пробираться к Менто, которое оказалось уже занято немцами»¹.
Агония Цереля с его батареями закончилась.

Значение потери нами Цереля в глазах командующего Морскими силами залива

Адмирал Бахирев так оценивает значение потери нами Цереля:

«Изменническая сдача 12" Церельской батареи имела громаднейшее значение не только для обороны Рижского залива, но и предрешала участь Моонзунда. Как позиция, Ирбенское поле потеряло всякое значение: наблюдение нашими судами за проливом прекратилось, так как при незначительном числе наших судов мы большую часть их должны держать на Кассарском плесе. Воздушная разведка, благодаря потере станции, также перестала существовать. Катера и мелкосидящие теплоходы из-за отсутствия баз лишились возможности незаметно разбрасывать мины на путях противника в проходе. Таким образом, неприятель, владея обоими берегами пролива, мог легко уже войти в Рижский залив и, при своем отличном знакомстве с нашими минными заграждениями, свободно оперировать в нем. Вместе с тем посылка наших кораблей сделалась крайне затрудненною»².
Перед оставлением Цереля все плавучие средства были оттуда уведены, и там остались лишь землечерпательная машина и малый кран.

Экспедиция на Эзель у Кюбоссара

15 октября во время работы на южном входном фарватере в Моонзунд нашими тральщиками были подобраны 3 шлюпки с несколькими офицерами и солдатами, перебиравшимися с полуострова Кюбоссар на материк. По словам офицеров, по всему юго-восточному побережью Эзеля находилось много наших оттесненных немцами небольших частей; в районе Кюбоссара неприятельских войск еще не было.
Так как к этому времени из Финского залива в Моонзунд уже пришло несколько тральщиков и после утреннего ввода «Гражданина» часть их освобождалась от работ, адм. Бахирев предложил начальнику I отряда дивизии траления, кап. 2 р. Четверухину, снарядить из свободных мелкосидящих тральщиков экспедицию для оказания помощи нашим отрядам на юго-восточном побережье Эзеля и для отгона немцев, если бы они продвинулись туда, так как, закрепившись в этих местах, вблизи Моона, они мешали бы выходу наших сторожевых судов и работе тральщиков.
В 7 ч. утра 16 октября кап. 2 р. Чётверухин с тральщиками «Груз», «Капсюль» и «Крамбол» и тральными катерами вышел для исполнения поручения. В его распоряжение для защиты отряда и дозора в море даны были миноносцы «Деятельный», «Дельный» и «Резвый», которые были им высланы в дозор к югу от Кюбоссара.
В бухте Векехольм с тральщиков был высажен десант из 32 охотников при офицерах, который, пройдя недалеко, обнаружил недавно подошедший немецкий отряд из пехоты и кавалерии, численностью около 150 человек. Этим отрядом были накануне забраны в плен около 200 наших солдат, бывших на Кюбоссаре, с обозом и лошадьми. Немецкий отряд был быстро рассеян огнем подошедших к берегу тральщиков и катеров. В свою очередь, наши суда подверглись обстрелу из двух полевых и одного тяжелого орудия. Огонь тральщиков и 6" Моонской батареи (№ 32) заставил замолчать батарею противника. Отряд кап. 2 р. Четверухина дважды был атакован неприятельскими аэропланами, бросавшими бомбы, но безрезультатно. Миноносец «Деятельный» видел перископ подводной лодки, выпустившей по нему две мины.

Боевые действия на Кассарском плесе

На Кассарском плесе ночь на 16 октября наши миноносцы и канонерские лодки провели на Моонском створе. «Храбрый» был отпущен в Куйваст пополнить запас снарядов, а «Десна» — в Рогекюль для ремонта. Неприятельские миноносцы находились под берегом о. Эзеля, видимо, стоя на якоре. Около 10 ч. 30 м. два из них отделились от прочих и подошли несколько ближе к нашим судам, которые пошли к ним навстречу и, находясь у мыса Сеанина, открыли по ним огонь. Миноносцы, закрывшись дымовой завесой, отошли на вест.
Около полудня был замечен транспорт со шлюпками на буксире, подходивший к Малому Зунду. Со «Всадника» и канонерских лодок был открыт по нему огонь, и после первых близких падений транспорт стал отходить под прикрытие 8 миноносцев, сопровождавших его.
Получив об этом извещение, адм. Бахирев послал XIII Дивизион из Куйваста на Кассарский плес для наблюдения за неприятелем и воспрепятствования попыткам его высадить десант на Моон.
Крейсеру «Адмирал Макаров» было приказано стать севернее Куморского буя для поддержки наших миноносцев на Кассарском плесе, все пространство которого, кроме западной части, было разбито на квадраты. Для увеличения дальности стрельбы ему было предложено иметь крен в 5°. О крене было дано распоряжение и стоявшей у о. Шильдау «Славе». К миноносцам на Кассарском плесе присоединился «Капитан Изылметев», пришедший из Гельсингфорса в Моонзунд вместе со «Страшным».

Снявшийся с якоря в 12 ч. 40 м. XIII дивизион, в составе эск. миноносцев «Изяслав» (начальник дивизиона кап. 1 р. Шевелев), «Автроил» и «Гавриил», в 13 ч. 50 м. подошел к Раугенскому бую. У Малого Зунда были обнаружены 2 малых неприятельских миноносца, а затем там же — 8 немецких «Новиков» и, по-видимому, высаживавший под их прикрытием десант однотрубный транспорт. На плесе стояли еще 2 «Новика» в дозоре.
Приказав канонеркам стрелять по транспорту, который после первых же залпов дал ход и снова начал отходить на вест под прикрытием миноносцев, кап. 1 р. Шевелев, чтобы иметь возможность хотя бы с тремя его миноносцами маневрировать в тесном пространстве и чтобы не получить простого скопления миноносцев в одном месте, как это было накануне, а также для того, чтобы головному при повороте не пришлось слишком приближаться к берегу и заходить за веху, приказал миноносцам остальных дивизионов (V, XI и XII) вернуться и лишь быть наготове поддержать его в случае надобности, а сам с XIII дивизионом пошел на сближение с противником.
В 14 ч. 14 мин. с дистанции около 65 кабельтовых был открыт огонь по ближайшим неприятельским миноносцам. Затем подошли 8 неприятельских «Новиков», конвоировавших перед тем транспорт.
В 14 ч. 20 м. под накрытием неприятельского огня XIII дивизион повернул последовательно на 8 румбов влево и стал отходить на ост строем уступа, отстреливаясь из кормовых орудий. Во время поворота в «Автроил» было три попадания: одно в нефтяную яму и два — под мостик. Неприятельский огонь был сначала недолетный, и на накрытие перешли ходом самих миноносцев или же автоматами, так как наши суда имели очень малый ход. Были замечены наши попадания в первые два неприятельских миноносца.
Отходя под огнем, «Изяслав» в 14 ч. 25 м. коснулся винтами грунта на ходу около 15 узлов. В 14 ч. 30 м. миноносцы вышли из сферы неприятельского огня.
«Изяслав» пришлось отослать в Рогекюль для осмотра водолазами его винтов; начальник XIII дивизиона пересел на «Автроил» и пошел в Куйваст для доклада, оставив «Гавриил» на Моонском створе.
В 16 1/4 ч. «Грозящий» своим огнем отогнал на вест два неприятельских дозорных миноносца. На «Грозящем» после стрельбы этого дня сильно просели носовые и кормовые орудия; у первого были погнуты все пиллерсы, у второго лопнули и просели кницы палубного крепления и сама палуба.

Приготовления к отражению предполагавшегося десанта на Моон

Днем Командующий Флотом известил командующего Морскими силами залива, что ночью ожидается приход пароходов и высадка неприятелем 2000 человек на остров Моон со стороны Кассарского плеса. Командующий Флотом приказывал привлечь все силы Рижского залива и отразить попытку десанта во что бы то ни стало. Адмиралы Бахирев и Старк, собрав на «Либаву» начальников дивизионов и командиров миноносцев, бывших в Куйвасте, и обсудив план действий, предложили им с наступлением темноты выходить на Кассарский плес, где действовать отдельными группами из двух Угольных миноносцев, выпускаемых через известное время, когда уже определится положение предыдущей пары. Каждая пара, подойдя ко входу в Малый Зунд у острова Кейнаст, должна была атаковывать минами и артиллерией неприятельские суда. Для облегчения ориентировки предположено было зажечь (с горящих снять мешки) некоторые буи. От предложения поставить два миноносца с прожекторами для обозначения условного створа все отказались. Канонерские лодки, сосредоточась у Сеанинского мыса, должны были открыть огонь по о. Кейнаст и Малому Зунду.
Руководство всем было поручено адм. Бахиревым начальнику Минной дивизии, который около 15 ч. вышел на «Новике» к Раугенскому бую, откуда после захода солнца с канонерскими лодками перешел и стал на якорь у мыса Сеанина.
Мнения командиров о посылке миноносцев сильно расходились, но все находили операцию маловыполнимой, и, когда начальник VI дивизиона кап. 1 р. Екимов по возвращении на «Стерегущий» пригласил к себе начальника IV дивизиона кап. 1 р. Постельникова и командиров миноносцев для обсуждения заданной задачи, все единогласно решили, что она невыполнима ввиду ее трудности с навигационной точки зрения и из-за присутствия на Кассарском плесе большого числа неприятельских миноносцев, которые могли бы не допустить наших до назначенного места.
Об этом решении было доложено адм. Бахиреву, который полагал, что те же трудности выпадали и на долю неприятеля, вынужденного оперировать в том же ограниченном пространстве, вдобавок совершенно не осведомленного о том, что его планы действий известны нам. При этом были предложения поставить с теплоходов, тральщиков и вообще мелко сидящих судов минные заграждения, которые, по мнению адмирала, могли впоследствии затруднить нас самих; к тому же было и поздно, чтобы организовать это; также — выставить вперед у берега канонерские лодки и т. п. Считая себя, как временный начальник, малознакомым со способностями командиров и степенью обученности личного состава Минной дивизии, адм. Бахирев приказал миноносцам все же идти на Кассарский плес, а кап. 1 р. Екимову доложить контр-адм. Старку, что, в зависимости от обстоятельств, он разрешает уклониться от выработанного плана операции, но что директива Командующего Флотом непременно должна быть приведена в исполнение.

С заходом солнца все исправные миноносцы перешли на Кассарский плес, куда была послана и кан. лодка «Храбрый». Таким образом, чтобы помешать возможной высадке неприятеля ночью, у мыса Сеанина были сосредоточены 10 угольных миноносцев IV, V и VI дивизионов, XI, XII и XIII дивизионы нефтяных («Новиков») и 3 канонерские лодки. Для поддержки их и для обстреливания плеса и Малого Зунда у о. Шильдау стояли «Слава» и «Гражданин» и к северу от плеса — «Адмирал Макаров».
Из-за отсутствия свободных кораблей предположенную было постановку мин в Рижском заливе пришлось отменить; но это и не имело существенного значения при налаженной работе немецких тральщиков перед боевыми судами, — тем более, что мы могли ставить заграждения только в тех местах, о которых были предупреждены находившиеся в море английские подводные лодки. Неимение свободных судов и воздушной разведки оставляло наше командование в полной неосведомленности о неприятеле, неожиданный проход которого через Ирбенский пролив с падением Сворбе с его батареями всегда мог иметь место.
Ночью были отправлены в дозор к банке Ларина, перед входом в Моонзунд с юга, свободные миноносцы сторожевой дивизии «Деятельный» и «Дельный», которым было поручено с рассветом произвести разведку в Рижском заливе.
Вечером адм. Бахирев получил от Командующего Флотом извещение, что высадка на Моон немцами отложена, почему радиотелеграммой начальнику Минной дивизии отменил ночную операцию. Получив это приказание, адм. Старк поставил угольные миноносцы на якорь вдоль Моонского створа; несколько севернее стояла дозорная линия «Новиков». Канонерские лодки для обстрела берега и о. Кейнаст на ночь стали на якорь в семи кабельтовых на зюйд от восточного Кассарского буя.
На меридиан приблизительно западного Кассарского буя с вечера вышли, видимо также в дозор, несколько неприятельских двухтрубных миноносцев.

У острова Даго

По-прежнему в районе между Даго и Эзелем в течение дня 16 октября держались значительные силы неприятеля, в состав которых входило несколько дредноутов и легких крейсеров, много миноносцев и тральщиков. В 11-м часу утра один из «Кайзеров» и легкий крейсер обстреливали южное побережье о. Даго. С 17 ч. 15 м. до 17 ч. 50 м. тот же берег снова обстреливался крейсером. После обстрела неприятель высаживал небольшие десантные партии, которые ходили по избам и отбирали у жителей провиант. По непроверенным, правда, сведениям, бывшие у места высадки наши роты разбежались; остались только офицеры и человек 30 матросов и солдат.

На Мооне

С утра в Малом Зунде находилось 6—7 неприятельских небольших миноносцев и одна малая канонерка, обстреливавшие дамбу и наши окопы перед ней на Мооне. На дамбу двинуться было невозможно, так как, кроме миноносцев, сразу же начинали обстрел поставленные в конце ее пулеметы. С нашей стороны тоже поставлены были пулеметы; в окопах находилось человек 20 Батальона смерти, остальная часть команды расположилась в деревнях по обе стороны дороги. Сухопутные части занимали позиции по берегу до северо-западной оконечности острова.
Миноносцы противника изредка меняли места, и почти все время шла сигнализация между ними и появляющимися аэропланами. Примерно после получасового обстрела над нашим расположением появлялся аппарат, который снижался метров до ста, осматривал результаты стрельбы, попутно бросая бомбы в наши окопы, и возвращался, после чего миноносцы снова начинали обстрел.
Для противодействия обстрелу противника «Славе» было приказано занять такую позицию, чтобы она при 5° крена могла обстреливать часть острова Эзеля у Малого Зунда. Корректировка стрельбы производилась по радиотелеграфу с транспорта «Либава», на который по телефону от дамбы сообщалось о падении каждого снаряда; однако до «Славы», выпустившей за этот день 18 12" снарядов, корректировка не доходила. К вечеру 16 октября Малый Зунд и прилегающие к нему части Эзеля и Моона были разбиты на квадраты, и корректировка и стрельба могли вестись по квадратам.

Вечером к дамбе начали подходить прибывшие на Моон из Гапсаля части 1-го Эстонского полка. Их настроение производило впечатление бодрого.
Около 20 часов миноносцы противника стали отходить, не прекращая огня. В то же время на дамбе появился большой немецкий отряд, направлявшийся на Моон. Об этом немедленно дано было знать на батарею № 36, которая открыла огонь из 10» орудий по дамбе и берегу Эзеля.
Солдаты, стоявшие в окопах близ дамбы, узнав, что идет неприятель, и увидев разрывы больших снарядов, выскочили из окопов и стали убегать в глубь острова; никакие уговоры на них не действовали. У дамбы остались только Батальон смерти и матросы-охотники. Неприятель был отбит благодаря меткой стрельбе батареи, выпустившей до 200 снарядов и стрелявшей до 22 ч. вечера.
Около пристани Куйваст было большое скопление войск и обозов; там же находились склады снаряжения и патронов. Вечером прибывшие части развели возле пристани десятка два костров. В связи с появлением днем цеппелинов и крайне благоприятной погодой для налетов солдатам настойчиво указывалось, что костры дают отличную ориентировку неприятелю при воздушных набегах, но все уговоры успеха не имели: солдаты заявили, что они готовы терпеть все последствия налетов, лишь бы погреться.

Неприятельские налеты

Еще около полуночи на 16 октября над Перновом пролетел цеппелин, сбросивший около 20 бомб, которыми было убито 10 человек, разрушено несколько домов и уничтожено несколько голов скота. Суда нашей флотилии и батареи обстреливали его.
Днем наблюдался цеппелин к югу от Моонзунда, а также в Финском заливе; над Дагерортом одновременно летало их два.
В течение дня неприятель производил воздушные разведки всего района Моонзунда большим числом аппаратов. Наши суда и миноносцы стреляли по ним. Над Мооном аппараты летали на малой высоте и обстреливали из пулеметов наши обозы и отдельные группы солдат.
Один из аппаратов: противника, пролетавший над Куйвастом, был сбит нашим летчиком Сафоновым и упал на Моон; летчики погибли, а аппарат поломан. На одном из погибших летчиков было найдено два предписания, помеченных 16 октября в 10 часов. Первое: «Лейтенанту Кейнбург. Установить, занят ли окончательно Сворбе нашими. Имелись сведения, что противник предпочел сдачу, пока сведения не проверены — неизвестно». И другое: «Воздушным аппаратам сегодня приказано установить на Мооне: занято ли предмостное укрепление на Эзеле неприятелем. Установите, есть ли сообщение войск между пристанью Куйваст и предмостным укреплением и между Куйвастом и почтовой станцией Вердер. Установите, нет ли передвижений войсковых частей на северную часть Мобна. Донесение сбросить на войсковую часть 42 Ф. Д., находящуюся у Хундвы. Письменное донесение в генеральное управление воздушного движения в Аренсбурге»³.

Полеты наших аппаратов

Наши аппараты также производили разведки. Между 12 и 13 часами вылетевший из Куйваста летчик Жеребцов осмотрел Кассарский плес. Донесение об его разведке дошло в очень искаженном виде, но, по-видимому, он насчитал на плесе 18 разных судов, из них 9 миноносцев, 3 судна — у о. Кейнаст, 2 шли из Соэлозунда и в Малом Зунде — 6 малых миноносцев. Западнее Соэлозунда он видел 15 судов, против Серро — 2 миноносца, на одном из которых был пожар. Возвращаясь с разведки, Жеребцов вступил в бой с неприятельским гидропланом над Малым Зундом.
Летчик Штевен в 15 ч. 30 м. вылетел навстречу неприятельскому аэроплану и над Малым Зундом вступил с ним в бой, но после третьей атаки, вследствие заедания пулемета, вернулся.

Подводная лодка «С 27»

Находившаяся на позиции между Аренсбургом и Домеснессом подводная лодка «С 27» перед вечером в этот же день увидела на W неприятельский флот. Впереди шли 2 больших транспорта за заслоном из миноносцев, дальше — в полутора милях — 4 дредноута или больших судна, с интервалами в одну милю, также с заслонами из миноносцев, и в двух милях от них — 3 больших вооруженных вспомогательных судна.
Лодка атаковала первый дредноут с расстояния полутора кабельтовых, выпустив 2 мины; одна мина прошла под кораблем. Через 2 минуты был какой-то взрыв. По- еле атаки лодка всплыла, но не была обстреляна, хотя и не могла не быть обнаруженной.
Командир лодки успел погрузиться снова, зарядить минные аппараты и атаковал шедшее концевым вспомогательное судно, подорвав его у трубы. После этого лодку преследовали миноносцы и мелкие тральщики, прекратившие преследование с наступлением темноты. На другое утро, идя в Ирбен, командир лодки видел у банки Калькгрунд подорванное им судно с ошвартовавшимися у его бортов четырьмя тральщиками идущим курсом 240°. Лодка не могла его догнать и, пройдя минное поле, повернула на норд. Встретив дважды в пути неприятельские суда и выдержав чрезвычайно свежую погоду, так что почти все время принуждена была идти под водой, «С 27» затем благополучно прибыла в Ганге.
По мнению ее командира, поврежденное им неприятельское судно не могло выдержать в море такую погоду и должно было утонуть.

Судьба других английских лодок

Что касается двух других английских подводных лодок, посланных в Рижский залив 14 октября, то «С 26» вернулась в Пернов 18 октября, третья же — «С 32» 21 октября села на мель в Кюнозунде, и так как имевшимися в Пернове средствами не могла быть снята, то была там взорвана и покинута личным составом.

Неприятельские подводные лодки

Днем 16 октября в Рижском заливе была замечена неприятельская подводная лодка, по-видимому «U 57», которая, по нашим агентурным сведениям, получила приказание проникнуть с юга из залива в Моонзунд.
При обследовании северного входа в Моонзунд было обнаружено поставленное на фарватере минное заграждение.

Пришедший в этот день в Моонзунд крейсер «Диана» утром был атакован к северу от Моонзунда, между маяками Тахкона и Оденсхольм, неприятельской подводной лодкой, две мины которой прошли у него под кормой. «Диане» было приказано на следующее утро занять место для охраны северного входа в Моонзунд.
Прибывшие накануне из Гельсингфорса минные заградители «Зея» и «Бурея», приняв в Рогекюле мины, вместе с «Припятью» перешли вечером в Куйваст, куда было приказано идти и заградителю «Волга».
«Слава», обстреливавшая в течение дня несколько раз противника у дамбы, к вечеру начала нервничать и, несмотря на заслон из всех почти миноносцев Рижского залива, просила по радио перейти с заходом солнца в Куйваст, в чем ей было отказано.

Телеграммы Командующего Флотом и Главнокомандующего

Адмиралом Вяхиревым были получены две юзограммы от Командующего Флотом: «Поблагодарите от моего имени Морские силы Рижского залива за энергию и неутомимость и за доблестный дух, проявленный ими в течение минувшей недели» и «Передайте «Гражданину» мою благодарность за выполнение поручения».
Главнокомандующий Северным фронтом телеграфировал Командующему Флотом:

«Если Ориссарская позиция потеряна и нет никакой надежды ее вернуть, примите все меры для вывоза с Эзеля 426 и 472 полков на плавучих средствах, переправив их на Моон. Еще раз прошу потребовать от всех начальников проявления инициативы, энергии и смелости Действий, напомнив им, что инертность и бездеятельность неизбежно приведут к гибели. Передайте генералу Генрихсону мое категорическое приказание удерживать Моон; если потерян Эзель, потеря Моона создаст
очень серьезное положение. 3 октября 1917 года № 3157 мор. Черемисов».
В следующей затем телеграмме Главнокомандующий приказывал срочно сообщить, какие приняты меры наблюдения за Ирбенской позицией, указывая на необходимость организовать возможное наблюдение, чтобы своевременно сообщить о совершившемся прорыве, если таковой будет (3 окт. № 3158 (мор)⁴.
Как мы видели выше, адм. Бахирев считал невозможным организовать такое наблюдение, что и заставляло его придавать особенное значение потере Цереля.

---

¹ Архив М.И К. Записка лейт. Бартенева о действиях 1—3 октября 1917 года на бат. Церель.
² Отчет о действиях М.С.Р. зал., стр. 44.
³ Apхив M. И. К. Дело N7510, стр.366.
⁴ Архив М. И. К. Дело N 7396.

<< Назад   Вперёд>>   Просмотров: 3671

---



Ударная сила все серии	Автомобили в погонах