26 декабря
Константин сегодня, день именин папы, и Кости брата, и Кости Гаврилова. Но день рождения папы, совпадавший с его именинами, теперь уже не 26 декабря, а в январе, и только 8 января папе было бы в этом году 95 лет. Слава, слава Богу, что он не дожил.
Утром у меня было совещание с Новопашенным, Вилькеном и Недзвецким на квартире Новопашенного. Вопрос — задача морских офицеров в армии, реорганизация в М<орском> управлении в связи с требованиями как командования, так и эстонскими.
П. В. Вилькен резко критиковал настоящее положение дел и упрекал М<орское> управление. Почему не купили шхуны вместо того, чтобы их фрахтовать? Почему не взяли на себя службу связи в армии? La critique est aisée...
470 Шхун никто не продавал и никто их не фрахтовал, они были реквизированы, и очень выгодно. Взять на себя службу связи мы не имели ни права, ни основания. Теперь ею заведует некий Медведев, бывший на этом деле всю войну. У него целый контингент низших служащих, которых у нас нет. У него много опытных инженеров, которых у нас тоже не имеется. Наконец, наша служба связи не имеет в своей организации ничего общего со службой связи сухопутной. Наша постоянная, их служба связи подвижная. У нас совершенно нет в этом отношении опыта.
П<авел> Викт<орович> предложил мне временно удалиться от дела, «как это сделал Юденич», чтобы не подчиняться Глазенапу и не умалить моего... престижа. П<авел> Викт<орович> мне не смотрел в глаза. Он с грустью созерцает власть, которая, по его мнению, находится в слишком слабых руках. Он жаждал бы взять эту власть не для власти, а для того, чтобы сделать что-либо. (На самом деле кроме авантюры ничего бы у него не вышло.) Я не сержусь на него за честолюбивые его мечты. Но мне немножко грустно... не за себя.
Новопашенный тоже бы мечтал о власти, но у него поперек дороги стоит Вилькен, и потому Новопашенному выгодно поддерживать меня, мою номинальную власть. По его мнению, я слабее Вилькена и удобнее поэтому для него. Он медленно, но верно освобождается от меня. Теперь я узнал, что он и его «штаб» получают все виды довольствия из Министерства внешних сношений.
Мы обменивались взглядами с этими умными (действительно умными) людьми до самого обеда.
Я пригласил Вилькена обедать, и мы с ним пошли домой пешком.
Он сказал мне, что и Рейер
471 и Франк
472 оба известны англичанам как немецкие агенты. Рейер и в Петербурге и в Гельсингфорсе посещал «ремцев» и получал от них деньги. Как умный человек он придумал историю, объясняющую, почему он бывал у немцев и почему посещал и получал деньги. Он очень высоко стоит в мнении П. К. Кондзеровского, и Вилькен мне сказал, что положение Рейера в армии, т. е. в экспедиции грузов, где он служит, прочное. Не удивительно ли! У него подобрана компания, напр<имер>, Ивашкевич, тоже подозрительный тип, бывший гидрограф, прельстивший красивую мадам Г. неизвестно чем, т. к. муж ее и моложе, и интереснее, и талантливее. Правда, он далеко и... les absents ont toujours tort
473.
У нас обедает Карпов. Он очень поправился после «Совдепии». Ведь вот человек! Сколько трудов он перенес, какой подвиг совершил, два года выдерживая искус, сформировав целую белую часть в Совдепии, перейдя с ней целиком к нам. И ничего-то он не получил в награду, даже простого спасибо, даже денег.
Чтобы иметь право проживать в Ревеле, он записался у «батьки» Балаховича. «Не удивляйтесь этому, служить у него не буду».
Говорили мы с ним о Покровском. «Он вывернется, — сказал Карпов. — Хоть я уверен, что он провокатор, но доказательств нет». Я тоже нахожусь под впечатлением, что Покровский провокатор.
Прощаясь со мной, Карпов просил, если мне будет нужен верный человек, обратиться к нему. «Вы один сердечно обошлись со мной».
В сущности, я только показал некоторый интерес к его делу.
Вечером занимались с Недзвецким.
<< Назад
Вперёд>>
Просмотров: 3934
