3 декабря
Все та же скверная погода. Все так же утром я провожаю девочек на урок. Маруся идет вместе со мной, и потом мы обыкновенно делаем маленький круг по городу, bras dessus — bras dessous
438. Я предпочел бы гулять так где-нибудь с ней под другим, теплым небом, где нет большевиков, где жизнь идет мирно, тихо, где бывает и горе и печаль, но где нас не ждут ужасы.
Говорят... говорят (и это правдоподобно), что Развозова и Бахирева страшно пытают.
Хочется не думать об этом, и думаешь, думаешь, думаешь... Спрашиваешь себя невольно: нет ли моего участия в их гибели? Бедная Мария Александровна!
439 Милый Развозов! Милый, дорогой мой Михаил Коронатович!..
Завтрак у Юденичей. Я по обыкновению сидел рядом с мадам Hurstel... Она рядом с Etievan... Маруся рядом с Hurstel. Были еще Петр Константинович, Владимиров, Bonne.
Etievan рассказывал... черт знает что! Как будто бы на параде по случаю заключения мира он видел, как зрители, насевшие массами на ветвях деревьев, faisaient leurs petits besoins
440... так что внизу должны были открывать зонтики. Алекс<андра> Ник<олаевна> Юденич, немного чопорная, улыбалась кончиками губ при этом рассказе, a Madame Hurstel хохотала как сумасшедшая.
Под конец обеда Madame Юденич начала с Etievan политический разговор, что было и неуместно, так как ее могли слышать (портьера в соседнюю комнату все время колыхалась), и несвоевременно, т. к. было ужасно поздно. Только в пятом часу встали из-за стола и устроили с Etievan конференцию.
Etievan... очевидно, под влиянием Hurstel'a, под влиянием разговоров с Лайдонером, с эстонским правительством... скис. Он говорил совсем в другом тоне, чем вчера. На него подействовали все услышанные им... анекдоты о наших порядках. Он назвал уже нашу армию «une mauvaise armée»
441. Он привел целый ряд аргументов эстонцев против сохранения нашей армии. Армия эта враждебна эстонцам. Во время наступления все (все, генералы, офицеры, солдаты) называли Эстонию «une Republique de pommes de terre!»
442 (мы невольно прыснули, и он сам не мог не расхохотаться.)
Дезорганизованная армия представляет собой опасность для Эстонии. Главное же... Эстония устала, ее народ хочет мира, хочет быть нейтральным, как нейтральная Финляндия. Сев<еро>-Зап<адная> армия притягивает к Эстонии силы большевиков. Ее надо ликвидировать или перевезти на другой фронт.
Это сходится с нашим желанием, сказал Юденич. Отношения так испорчены, ненависть взаимна и так велика, что дело поправить нельзя, надо просить, чтобы нас перевезли.
Я, однако, не мог оставить без ответа... аргументы... Etievan: наша армия une mauvais armée, она плохо организована. Она с мая месяца в непрерывных боях, ей трудно было сорганизоваться, но она неизмеримо выше хорошо организованной армии эстонцев, потому что эстонская армия — красная, а наша белая. В трудно переносимых условиях, неделями не видя крова, получая вместо хлеба муку, которую люди едят, поджаривая, вместе со снегом, на лопате над огнем, солдаты все же, за редким только исключением, продолжают борьбу с большевиками и не переходят к красным. Но если взять их за горло, они перебегут, тут ничего другого не остается. Дезорганизована армия главным образом тем, что у нее нет тыла, что нельзя наладить правильного ее состояния, снабжения, отдыха. Но ее дезорганизуют искусственно и потом пользуются этим аргументом, чтобы требовать ликвидации дезорганизованной армии. Конечно, люди, которых разоружили, которых предлагают для тяжелых работ по добыванию торфа, работ, на которые не идут обеспеченные эстонские рабочие, люди не могут сохранить свой военный дух и дисциплину, и голодные и раздетые начинают разбегаться и грабить.
Эстонцы ведут переговоры о мире, а что, если и мы начнем вести эти переговоры, и не только о мире, но и о союзе. Вы говорите, что Эстония имеет право договариваться о своих отношениях с большевиками. Армия, поставленная в такое положение, как наша, тоже имеет такое право, но если она этим правом воспользуется, Нарва будет взята.
Я обращаю внимание на то, что господа, которые подпишут договор с большевиками... здесь не останутся. Они уедут к вам, в Париж.
Эстония хочет быть нейтральной, как Финляндия, она устала, она хочет мира. Но она не может не понимать, что те, кого она называет своими врагами, Колчак, Деникин, спасают ее от разгрома. Она временно выйдет из борьбы, но когда Колчак и Деникин будут разбиты, участь и ее и Финляндии будет решена.
Etievan слушал, изредка поддакивая. Слушал и Hurstel, но кисло. Bonnee, потом, когда конференция кончилась и Etievan ушел, чтобы ехать в заседание правительства республики, взволнованный подошел к нам, хотел и не мог ничего сказать. Было видно, что он-то не одобряет ни Etievan, ни Hurstel, которые сдали, которые встали или становятся на сторону эстонцев. Он, это ясно, на нашей стороне.
Только в 7 час. мы приехали с Юденичем на заседание П<равительст>ва.
Оно началось атакой Горна на Юденича. Горна и Богданова. Надо договориться, хотят ли работать с Правительством? Может армия существовать без Правительства?
Да всегда существовала раньше?
Будет ли работать с Правительством дальше? Если армия перейдет в Латвию, что будет с Правительством?
Чтобы дать Юденичу время подготовиться, я начал говорить. Я сказал, что двойственность действительно существует, что недоговоренность есть. Главноком<андую>щий избран Колчаком. Колчак дает средства. Юденич не мог считать себя при таких условиях кому-нибудь подчиненным, кроме Колчака. Но он не считал П<равительст>во состоящим при себе, но только ему приходилось действовать самостоятельно. Ему нельзя было не вести, например, переговоры самостоятельно с союзниками, потому что союзники ни с кем, кроме него, не хотели разговаривать. Ведь ни для кого не тайна, что Сев<еро>-Зап<адное> Правительство не признавалось Антантой.
Потом начал говорить Юденич. Он сказал, что как главн<окомандую>щий он признает себя подчиненным только Колчаку. Что желая идти навстречу Правительству и связать его через себя с Колчаком, он вошел в П<равительст>во. Если не удалась его совместная с П<равительст>вом работа, то, видно, такова судьба.
На вопрос, будет ли он продолжать с П<равительст>вом дальше, Юденич сказал коротко и ясно: нет. Я думал, что будет буря, но на самом деле все, по-видимому, были подавлены.
Мы вернулись пешком. Ник<олай> Ник<олаевич> был недоволен, что не выдержал. Не стоило разрывать накануне естественной смерти П<равительст>ва.
Я зашел в Kommerts
443 и нашел у Алекс<андры> Ник<олаевны> Марусю. Мы посидели с ней еще полчаса, напились чаю и пришли домой пешком.
<< Назад
Вперёд>>
Просмотров: 3792
