Как только в Николаевске стало известно о событиях в Уральске, уездный совнарком направил Уральскому войсковому правительству своего рода «ноту». В ней предлагалось уладить конфликт мирным путем при условии немедленного освобождения членов Совета и восстановления Советской власти. 29 марта председатель Саратовского губернского исполкома Антонов-Саратовский послал в Уральск телеграмму с теми же требованиями. Но ответа на неё так и не последовало...
В то время империалисты приступили к организации совместной интервенции и развязыванию гражданской войны в нашей стране. Американский посол в России телеграфировал государственному секретарю США: «...Я серьезно настаиваю на необходимости взять Владивосток под наш контроль, а Мурманск и Архангельск передать под контроль Великобритании и Франции... Для союзников пришло время действовать...»
Непосредственное вторжение англо-американских и французских интервентов началось в марте с Мурманска и Архангельска, откуда им было ближе всего выйти к центру
России: Петрограду и Москве. В начале апреля 1918 года, после провокационного убийства двух японцев во Владивостоке, начали высадку войск японцы и их союзники. Английские войска проникли в Среднюю Азию и Закавказье. Крым же, Украина, Белоруссия и Прибалтика были захвачены немцами. Оккупанты действовали методично и расчетливо. Захватив огромную территорию (важнейших экономических и стратегически районов) России, они стали сжимать молодую страну кольцом блокады. При этом поднимали на борьбу и силы внутренней контрреволюции.
Особые надежды интервенты возлагали на контрреволюционные силы Поволжья, Урала и Сибири. В Самаре группа правых эсеров готовила вооруженное восстание.
Уральская буржуазия всячески приветствовала и поддерживала Временное правительство. Уральск был наводнен генералами, офицерами, капиталистами и помещиками, бежавшими из центральной России.
В отличие от зажиточных слоев значительная часть трудового населения Уральска всё решительнее и решительнее переходила на сторону большевиков. И в совершенно невыносимых условия вела свою работу организация Уральского Совета.
И все-таки буржуазия с помощью эсеров сумела одолеть влияние революционного комитета. Подкупленные его члены перешли на сторону «Войскового правительства». И областной Совет, оставшись безо всякой поддержки, теперь всячески притеснялся «Войсковым правительством», которое заставило Совет силой вооруженных казаков в течение 10 минут освободить занимаемое помещение. Теперь все телеграммы и почта, высылаемые в адрес Совета, перехватывались казачьим правительством. Ими же был захвачен и кредит в 15 миллионов рублей, отпущенный Совету Советским правительством на продовольствие.
Впрочем, «Войсковое правительство» не прочь было вступить в контакт с центральным правительством, а также и с Саратовским Советом на экономической основе, преследуя материальную выгоду. Но оно совсем не ставило себе цели подчиняться Советскому правительству.
Именно поэтому в Уральске наступила пора двоевластия, которое никого не устраивало. В марте 1918 года снова проходили два съезда: одновременно работали съезд войсковых депутатов и областной съезд Советов. Последний проходил с 18 по 25 марта. Со съезда Советов было послано приветствие Совету Народных Комиссаров РСФСР. А затем принял решение о роспуске «Войскового правительства».
Казачий съезд в противовес решению съезда Советов принял решение о сохранении самостоятельности Уральской области до Учредительного собрания, подтвердил необходимость иметь свое войсковое правительство и собственную армию во главе с атаманом. Ходовыми лозунгами по-прежнему были: «Автономия Уральской области!», «Казачье войсковое правительство!» и, самое актуальное, — «Ни к кому не пойдем и никого к себе не пустим!». По окончании казачьего съезда был проведен смотр всех воинских частей, а в ночь на 30 марта 1918 года они полностью захватили власть в свои руки: большинство вновь избранных членов исполкома областного Совета были арестованы и посажены в тюрьму.
У казачьего войска были несомненные преимущества перед Красной гвардией. Во-первых, это войско десятилетиями служило царю. Оно было хорошо вооружено, хорошо обучено, а полки, побывавшие на фронтах империалистической войны, получили боевой опыт, стали настоящими кадровыми частями. В этой армии было в избытке кадровых офицеров и высшего командного состава.
Саратовский Совет, стремясь урегулировать конфликт без кровопролития, с момента контрреволюционного переворота до самого конца апреля вел переговоры с казачьим «правительством», но абсолютно безрезультатно.
Наконец 28 апреля военный совет Саратовского исполкома предъявил собравшемуся в Уральске казачеству свои следующие требования:
«1. Признание Совета Народных Комиссаров как верховную власть Советской республики.
2. Восстановление Совета уральской бедноты, ныне разогнанной.
3. Изгнание набежавших в пределы Уральской области контрреволюционных элементов — бывшего русского офицерства, помещиков и капиталистов.
4. Освобождение всех арестованных в связи с создавшимся политическим конфликтом».
Разумеется, казачество отказалось от выполнения этих требований. Поэтому в спешном порядке стало проводить смотры и приводить войска в боевую готовность. Ими были созданы группировки войск для действий на двух очень выгодных направления: Уральск-Саратов и Сломихинская-Саратов. Теперь боевые действия стали неизбежными.
Советское правительство не могло выделить достаточно сил на борьбу с уральским казачеством. Поэтому противостояние белогвардейской уральской армии первоначально взял на себя Саратовский Совет. Ни Самара, ни Астрахань помочь ему в этом никак не могли. В Самаре шла борьба большевиков с засильем эсеров и максималистов. Тем более что буржуазные группировки захватили исполком и объявили ликвидацию Самарского Совета. В городе действовала анархистская банда. И 17 мая, после успешного проведения анархо-максималистского мятежа были захвачены почта, телефон, телеграф и некоторые отделения милиции. Из тюрем выпустили уголовников, которые устроили погромы. Местная буржуазия готовилась послать телеграмму генералу Дутову.
В Астрахани же Советская власть была совсем ещё неокрепшей, она постоянно вела борьбу с местным казачеством, продолжавшим оказывать всяческое сопротивление большевикам.
По сравнению с другими регионами, в Саратове была очень сильная партийная организация и сравнительно небольшой, но надежный гарнизон. В первые месяцы 1918 года в Саратове было расформировано 55 воинских частей, прибывших с фронта, и 15 частей местного гарнизона. После их расформирования осталось 133 орудия, 150 пулеметов, 35 тысяч винтовок, 5 миллионов патронов, 2500 шашек, более 26 тысяч шинелей, 11 тысяч пар обмундирования и др. имущество.
Такая материальная и техническая основа являлась для начала гражданской войны тоже немаловажным фактором. Саратов стал базой IV, IX и X действующих армий.
Контрреволюционный переворот в Уральске затронул не только общие политические интересы, но и непосредственно интересы Николаевского уезда. Во время восстания были арестованы советские работники Николаевска, находившиеся в это время на территории Уральска. Казаки начали вторгаться в пределы Николаевского и Новоузенского уездов, убивая партийных работников, грабя население и угоняя скот. И достаточных сил у Николаевска на борьбу с этим произволом не было.
Саратовский губисполком отдал распоряжение о прекращении всякой «железнодорожной и телефонно-телеграфной связи с мятежной областью. Рассматривались вопросы, связанные с отражением нападений белоказацких банд, угрожавших теперь не только Николаевску, но и всей Саратовской губернии в целом.
Получив необходимые распоряжения из губернского центра, В.И. Чапаев немедленно сформировал свой боевой подвижный отряд, во главе которого поставил опытного в военном отношении большевика Инюткина. Тот был направлен на железнодорожную станцию Ершово в качестве заслона на пути дальнейшего продвижения казачьих войск в этом районе.
Чапаев же тем временем выехал в село Сулак для проведения срочной мобилизации. Здесь он выступил на объединенном собрании сулакских красногвардейцев с жителями села. Несмотря на всю напряженность обстановки, Василий Иванович был, как обычно, весел и бодр.
— С орлами-добровольцами воевать — сущая благодать, — заключил он свою речь, — а по принудке попадут и ублюдки. Вопрос, надеюсь, ясный? Кто без лишних слов готов за большевистскую власть драться... Будем запись добровольцев производить...
Затем Василий Иванович побывал в Мало-Перекопном и некоторых других крупных селах уезда, вербуя добровольцев.
Вскоре из Сулака в Николаевск прибыл первый красногвардейский отряд в 300 человек под командованием районного военного комиссара И.В. Топоркова. Село Липовка прислало также 300 добровольцев во главе с комиссаром Баулиным. Здесь, в Николаевске, все они были вооружены, обмундированы, разбиты по взводам и ротам. Их влили в только что организованный 1-й Николаевский советский полк Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Совнарком утвердил командиром этого полка Василия Чапаева, а политическим комиссаром — Демидкина.
На первых порах полк не насчитывал даже и тысячи бойцов. В нем имелось несколько пулеметов, артиллерийская батарея неполного состава и небольшой кавалерийский эскадрон.
Но к концу апреля 1918 года в Николаевске собралось уже около 4000 красногвардейцев. Они вошли в оперативное подчинение командующего Саратовской армией, созданной специально для борьбы с уральскими белоказаками.
В середине апреля Чапаев вместе с другими партработниками Николаевского уезда участвовал в работе Саратовского совещания. Обсуждались вопросы, связанные с координацией предстоящих боевых действий, подготовкой боевых сил, имевшихся в распоряжении уездных Советов. Оговаривалось время и место сосредоточения отрядов Саратовской армии.
Впоследствии эти отряды выросли в самостоятельные полки, объединившиеся в бригаду, а затем вошедшие в состав 1-й Николаевской дивизии.
Вот как описывали очевидцы «чапаевский набор» добровольцев:
«День выдался хлопотливый и радостный: в Николаевск всё прибывал и прибывал народ. Люди хотели сражаться вместе с Чапаевым.
Василий Иванович старался поговорить с каждым лично. Но в штабе ждали неотложные дела. Наконец он махнул рукой и сказал:
— Я должен уйти. Распределите народ по ротам сами, — обратился Чапаев к подчиненным, глядя на огромное количество добровольцев.
Тогда перед ним выросли словно из-под земли четверо крестьян.
— Запиши нас к себе, Василий Иванович!
Чапаев пристально посмотрел на них. В лаптях и онучах. А по лицам — чуваши. Трое с пустыми руками, а у четвертого посошок. Ну хоть бы одна берданка.
— Откуда вы сами-то будете? — строго спросил он их.
— Чуваши мы, — ответил один крестьянин.
— Сам вижу. А точнее?
— Богдашкинские, — добавил второй.
— Симбирской губернии будем, — уточнил третий.
Ленина земляки! — твердо закончил четвертый.
—Ленина? — вскинул брови Чапаев. Его усталые глаза посветлели. Он весело тронул усы и оглядел рядом стоящих командиров.
— Ясно! — заключил он, обращаясь к одному своему боевому товарищу: — Ну, принимай пополнение. Помни: земляки Ленина!»
На Чапаеве была ответственность не только за встречу и собеседование с добровольцами, но и их размещение, вооружение и обмундирование.
В виду того что формирование 1-го Николаевского полка шло на добровольных началах, в приказе №42 от 4 апреля Чапаев требовал представить списки желающих ехать на уральский фронт. Нежелающие исключались из списков полка с 5-го апреля, а должностные лица — после сдачи дел. В то же самое время, строго соблюдая классовый принцип отбора, приказом №49 от 11 апреля Василий Иванович исключил из рядов Красной Армии 5-х человек как «недостойных быть защитниками пролетарской революции». Немногочисленные силы Николаевска готовились к предстоящим боям основательно.
Командование Саратовской армии считало, что имевшихся сил вполне достаточно для подавления уральской контрреволюции. Предусматривалось овладеть железной дорогой Саратов — Уральск. А по мере продвижения войск оставлять на станциях необходимые гарнизоны. Затем взять Уральск и оказать помощь местной бедноте. Обезоружить в станицах казаков и, наконец, восстановить Советскую власть. Предполагалось, что с падением Уральска боевые действия будут прекращены. Но командование явно недооценило силы противника. К тому же и не в полной мере использовало вооружение и людские резервы.
В сложившейся обстановке командование армии приняло экстренные мэры. Прибыв в середине апреля на станцию Ершов, оно решило привлечь как можно больше красногвардейских отрядов из прилегающих к Уральску и его области.
Таким образом, на марше в хуторе Бернардак отряд Топоркова, которым фактически командовал Чапаев, разбил казачий отряд. Казаки прибыли в Бернардак для расправы над коммунистами и расположились в имении помещика Мальцева. 250 коммунаров, отбитых из рук белоказаков, тут же не раздумывая добровольно вступили в отряд Топоркова.
Из штаба Красной Армии Саратовского Совета пришел приказ: №18, Алтата «Е2. Объявляю для сведения всем частям армии постановление Военного совета полевого штаба армии.
Военным советом полевого штаба армии 29 сего апреля постановлено большинством голосов при открытой баллотировке, что штаб армии по наступлении на Уральскую область может действовать самостоятельно без особого на то указания со стороны Саратовского совдепа...
Начальник штаба Молдавский».
В конце апреля Саратовская армия сосредоточилась на
границе Уральской области в районе станции Озинки.
ИЗ ПРИКАЗА ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ САРАТОВСКОГО СОВЕТА...
№ 20 ст. Озинки 2 мая 1918 г.
1. Объявляю для сведения копию донесения 2-го Николаевского отряда от 2 9 апреля сего года:
«В штаб Восточной армии. В ночь на 2 6 апреля казаки сделали набег на хутор Овчинникова, который расположен в 7 верстах от ст. Семиглавый Map. Казаков бы- ло числом 120 человек. По получении нами сведений мы послали 12 человек кавалерии, которые выяснили, что казаки вывозят хлеб. Тогда мы послали 50 человек кавалерии, которые разделились надвое, и первый взвод встал в заставу, а второй сделал нападение на казаков, которые так были ошеломлены ударом, что позорно бежали. Но наша кавалерия начала их преследовать, несмотря на то что (численностью была) в четыре раза меньше казаков. Казаки скрылись, наши 12 человек заняли хутор, а остальные поехали на отдых в дер. Меловое. Но не успели наши заехать за гору, (как) казаки сделали снова наступление на хутор, но в числе уже 75-ти человек. Увидя их, (наши) засели в канаве и допустили казаков к себе на расстояние 2 00-ти шагов. Потери им нанести было нельзя, потому что казаки впереди себя пустили два воза соломы и мирных жителей. Но наши ребята не растерялись. Первый раз дали залп вверх, жалея мирных жителей, а когда казаки выскочили из-за возов, наши начали стрелять по ним, убили 2-х офицеров и одного казака и 2 лошади. В настоящее время хутор в наших руках, и казаки больше не являются.
28 апреля наша артиллерия сбила 2 наблюдательных пункта и разбила разъезд. Убит был казак и ранена лошадь и разбит один пулемет с прислугой.
Командир военного отряда ЧАПАЕВ
Николаевскому 2-му отряду, действующему под командой Чапаева, выражаю глубокую благодарность от себя и отколлегии штаба за геройское отражение казачьей воинской части, напавшей на хутор Овчинникова. Казаки выставили впереди себя несколько подвод с мирными жителями для того, чтобы наши красноармейцы обстреляли их, но после первого залпа в воздух мирные жители разъехались в стороны, а наступавший казачий отряд в количестве 75 чел. был оружейным огнем отогнан, потеряв убитыми 2 офицера и одного казака и 2 лошади. Наш отряд состоял из 12 человек спешившейся кавалерии.
Я верю, что, подобно Николаевскому отряду, все советские войска будут сражаться до последней капли крови, отстаивая завоевания Октябрьской революции и уничтожая контрреволюцию.
Командующий армией ЗАГУМЕННЫЙ
Третьего мая Саратовская армия перешла в наступление на Уральск. Для охраны коммуникаций на станциях оставлялись подразделения. На Новоузенском направлении в Александровом-Гае был остановлен астраханский интернациональный отряд бывшего венгерского военнопленного Винермана.
Движение частей в предбоевом порядке шло медленно. Из-за внезапных атак казачьей конницы с флангов оно напоминало каре.
Перестрелки с казачьими разъездами, частые остановки, а затем наступившая темнота очень нервировали бойцов и их командиров. И Чапаев решает оторваться от главных сил. Доложив командованию, он уклонился несколько севернее и походным порядком двинулся в обход. Его задачей было пройти в тыл противнику.
Казаки, сосредоточившие свое внимание на главных силах армии, обнаружили Чапаева только тогда, когда он уже вел наступление с прилегающих высот на станцию Семиглавый Map. Застигнутые врасплох, они не могли оценить появившихся в тылу сил красных и, боясь окружения, отступили, так и не приняв боя. Отступали они к станции Шипово.
Инициатива и решимость Чапаева дали возможность войскам армии ускорить движение и занять первый населенный пункт и железнодорожную станцию Семиглавый Map без боя.
Чапаев решил преследовать противника и, таким образом, в тот же день продвинулся ещё на 12 километров восточнее Семиглавого Мара. Два полка казаков пытались в тот же день отбить станцию, но красные части к тому времени уже окопались, приготовились к встрече неприятеля и в конечном счете отбили атаку.
Новоузенский отряд, находившийся впереди главных сил в 13 километрах, оказался окруженным. Чапаев, не испытывая особого нажима со стороны противника, оставил на месте прикрытие и пошел с основными силами Николаевских отрядов на помощь новоузенцам. Ночь способствовала скрытности действий. И отряды Чапаева, совершив пятикилометровый марш-бросок, атаковали противника и соединились с Новоузенским отрядом.
5 мая противник дал бой на подступах к станции Шипово. Перед фронтом на выгодной позиции оборонялась пехотная дружина, поддерживаемая артиллерийским огнем с бронепоезда. Казачья конница атаковала правый фланг красных, стремясь нанести удар наступавшим частям, прижимая их к реке Деркул.
Новоузениский отряд не выдержал удара и стал отходить, разворачиваясь фронтом на юг. Но на помощь новоузенцам Чапаев перебрасывает часть сил и пулеметы, которые очень эффективны против конницы. Таким образом, он стабилизировал положение Новоузенского отряда. Теперь подоспели ещё два отряда и решительно атаковали пехотную дружину противника. Атака была настолько стремительной, что население станции Шипово, наслышанное о зверствах красных, бежало, бросив всё: в печах стояла горячая пища, во дворах бродил скот, встречались даже повозки, запряженные лошадьми. К исходу дня Чапаев занял станицу Каменка.
Утром 6 мая части выступили на станцию Деркул. Бой за этот пункт был тяжелейшим. Противник встретил наступавшие части фланкирующим артиллерийским огнем с юга. Правофланговый Новоузенский отряд залег под огнем, так и не успев развернуться фронтом в сторону противника. Из-за холмов во фланг и тыл отряду лавой прошла казачья конница. Наступил критический момент. Чапаев, вида такую ситуацию, послал пулеметные тачанки, прикрыв таким образом фланг и тыл новоузенцев.
Противник, встретив пулеметный и ружейный огонь с наших позиций, растерялся и, неся большие потери, стал отступать.
Одновременно с боями исправлялись повреждения на железной дороге, и 7 мая на станцию Деркул прибыл поезд со снабжением. Охрана же поезда оказалась израненной. Прибывшие сообщали, что утром казаки произвели начет на станции Семиглавый Map и Шипово. Поезд проследовал через эти станции.
В общем, положение становилось угрожающим. Продолжать наступление оставшимися ослабевшими силами было нецелесообразно. Ожидать существенной помощи в Уральске было не от кого. Да и дойти до него — требовалось ещё много и много сил.
На совещании командиров, созванном Загуменным, было принято решение об отступлении. Но решение и его претворение в жизнь расходились. Дело в том, что втайне командование надеялось на успешное овладение железнодорожных станций нашими частями и восстановление связи с Саратовом. Но, к их большому разочарованию, этого не произошло. Войска изнемогали от усталости, так как более двух суток не отдыхали в ожидании атак противника. Настроение бойцов было подавленным. И в полдень 8 мая начался отход.
Впереди шел Саратовский отряд с бронепоездом, который во время боев использовался лишь как охрана штаба. Слева двигался Новоузенский полк, а замыкал движение Чапаев со своими отрядами. Тут же возобновились атаки противника, и чапаевцы, отходя, их отбивали. Отход был только до станции Шипово. На станции его приостановили, и войска окопались.
Утром 9 мая атака противника в 1000 сабель была отбита с большими потерями врага. Но удержать станцию Шипово не удалось, восстановить движение на Саратов — тоже, и, более того, наши войска потеряли станцию Озинки. Противник же в это время сосредотачивал свои силы и готовился к нанесению решительного удара. С самого утра 10 мая он начал активные боевые действия.
В то же утро в наши части пришла телеграмма с приказом об обороне железнодорожных станций Шипово и Каменская.
ИЗ ПРИКАЗАНИЯ ПО КРАСНОЙ АРМИИ САРАТОВСКОГО СОВЕТА РАБОЧИХ, ВОЕННЫХ И КРЕСТЬЯНСКИХ ДЕПУТАТОВ ОБ ОБОРОНЕ ж/Д СТАНЦИЙ ШИПОВО И КАМЕНСКАЯ
№6 10 мая 1918 г.
Командующий армией приказал: распределить отряды для обороны ст. Шипово и ст. Каменская следующим порядком:
1. Восточный фас (фас — прямолинейный участок крепостной ограды или полевого укрепления с определенным направлением огня) примерно по линии кладбища через церковь северо-восточнее мельницы обороняет Саратовский отряд.
2. Северный фас по окраине ст. Каменская от северо-восточной до северо-западной мельницы обороняет 1-й Николаевский отряд.
3. Западный фас от северо-западной мельницы до отдельного строения, что к юго-западу от станции, обороняет 2-й Николаевский отряд.
4. Южный фас от вышеозначенного строения до кладбища по цепи холмов, проходящих у железной дороги, обороняет Новоузенский отряд...
Начальник оперативной части армии
Ржевский
адъютант Усачёв
Целый день 10 мая шел кровопролитный бой. С наступлением темноты бой не только не затих, но принял ещё более ожесточенный характер. Повсюду слышалось казачье «ура!». И для удержания обороны вою ночь с одного участка на другой наши части перебрасывали резервные роты.
Через сутки красные войска остались почти без боеприпасов. Сведений об отрядах, оставленных на станциях, не поступало. Начальник штаба, вылетевший самолетом со станции Шипово для организации боевых действий, тоже молчал. Тогда командующий сам оценил обстановку и отдал приказ о дальнейшем отступлении. С утра 11 мая части начали отход. При этом красноармейцы с большим трудом отбивались от наседавшего противника. Чапаев с Николаевскими отрядами прикрывал отступление.
Эту задачу они выполнили очень достойно: отбивали многочисленные атаки, сдерживали врага, во много раз превосходившего по численности, и тем самым обеспечили организованный отход армии.
12 мая красногвардейские отряды полностью оставили земли Уральской области. В результате боев и отступлений бойцы были истощены, морально подавлены и обессилены. Дисциплина при этом сильно упала. А неустойчивые элементы упорно разжигали в отрядах недовольство. Новоузенцы, узнав о вторжении казаков в их родные места и нависшей угрозе их семьям и родным, оставили Озинки и ушли в Новоузенск.
Аналогичное положение создалось и в некоторых волостях Николаевского уезда.
В бывшем имении помещика Зейферта перебили членов сельскохозяйственной коммуны. Зверскую расправу учинили они и в селе Семеновка, где было вырезано до 200 человек — советских работников, активистов, красноармейцев и женщин с детьми. В отрядах Чапаева находилось 150 человек из этого и других сел. Узнав о зверствах, творимых там кулаками, они обратились с просьбой разрешить им выехать на помощь для защиты своих детей.
Василий Иванович был в затруднительном положении, так как обстановка ещё больше осложнилась. Казаки заняли станцию Озинки. А сильно ослабленные отряды красных отошли на станцию Алтата. Туда же было приказано отойти и ему самому. Так как он в это время находился в селе Натальино, в восьми километрах севернее. Но отказать боевым товарищам он не мог. Просто не имел морального права. И тогда он выделяет из отрядов часть бойцов. Командиром назначает Семена Потехина и отправляет эту часть в село Семеновну.
Сам же Чапаев прибыл в село Дергачи (ст. Алтата), согласно приказа, который получил накануне. Туда же доставили и донесение от Семена Потехина, в котором говорилось: «После упорного боя в 8 часов 18 мая занял село Семеновку и освободил из заключения 500 человек... Жду дальнейших распоряжений».
Хоронили жителей села 19 мая. На похоронах присутствовал и Василий Иванович, приехавший из Алтаты. У братской могилы лежало 200 человек. А рядом в скорбном молчании стояли тысячи человек...
Чапаев начал говорить прощальное слово. Но голос его срывался, а глаза становились ещё ярче и злее от совершенного злодейства. Постепенно он овладел собою. Он говорил, что именно так поступают хозяева со своим народом, если тот заявляет о своем праве на жизнь. И единственный путь — это беспощадная борьба с мироедами. В заключение он призвал всё трудовое население помогать Советам и Красной Армии.
Над растерзанными телами родных, близких и детей чапаевцы поклялись драться с противником до последнего дыхания, до последней капли крови. Под прощальные оружейные залпы похоронили погибших. Многие жители сел здесь же, около могилы, вступили в отряды к Чапаеву.
С поражением Саратовской армии в уральской операции ужесточились контрреволюционные выступления по всему Поволжью. 16 мая вспыхнули мятежи в Саратове, Самаре, Нижнем Новгороде и других городах. И хоть поражение частей Красной Армии вызвало волну мятежей, оно также активизировало слои трудящихся. В помощь Саратовскому Совету из Москвы прибыл батальон добровольцев численностью в 600 штыков, из Пензы — отряд в 800 штыков, из Балашова — 380 штыков.
А 12 мая в Николаевске проходил V чрезвычайный уездный съезд Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Василий Иванович Чапаев с группой соратников выехал в Николаевск для участия в этом съезде.
Съезд должен был провозгласить Николаевский уезд Трудовой социалистической коммуной. А затем решить ряд хозяйственных вопросов, связанных с переходом на «социалистические рельсы хозяйствования и производства».
Однако на первых же заседаниях эсеры стали создавать панику среди делегатов, утверждая, что отряды Красной Армии под Уральском «порублены на капусту». Вениамин Ер мощенко, а вслед за ним и Василий Чапаев категорически опровергли эти провокационные слухи. Но эсеры на этом не успокоились. На другой день их приспешниками в зал заседаний была брошена бомба. От взрыва пострадало несколько человек.
Перед лицом этих провокаций после доклада председателя уездного совнаркома В.И. Ермощенко было решено:
Съезд объявить прерванным по ликвидации контрреволюционного восстания в Уральске.
Выбрать из состава съезда исполнительный комитет.
Город Николаевск, а также весь уезд объявить на осадном положении.
Всю власть передать военно-революционному комитету, выбранному из состава исполнительного комитета.
Делегаты съезда разъезжаются по местам организовывать добровольческие отряды красногвардейцев и сами становятся во главе их.
Съезд обратился к трудящимся со специальным воззванием:
«Товарищи и рабочие и крестьяне!
В то время, когда враг уже на пороге, мы, ваши избранники на 5-м Учредительном крестьянском съезде Николаевского уезда, обращаемся к вам с призывом встать под ружьё для защиты нашей революции от Уральского казачества. Мы обращаемся к вам, рабочие и крестьянская беднота, если вы хотите удержать землю и волю, стать в ряды Красной Армии во главе с представителями от Советов для борьбы с казачеством. Мы, ваши избранники, не можем сидеть и обсуждать обыденные дела во время, когда враги со всех сторон атакуют нашу революцию, и мы решили разъехаться по местам для организации добровольческих отрядов Красной Армии, во главе которых мы пойдем против казачества. К этому мы, товарищи, вас призываем. Всё здоровое население должно стать под ружьё... Мы, делегаты 5-го Учредительного крестьянского съезда, призываем вас в ряды Красной Армии».
После окончания съезда Чапаев с группой добровольцев, среди которых было много делегатов, выехал в Дергачи, где в это самое время располагались николаевские отряды. По его предложению последние вновь были реорганизованы в полк РККА трехбатальонного состава. Его командиром были избраны Топорков И.П., комиссаром — И.Н. Демидкин, командирами батальонов — А. Инюткин, И.М. Плясунков, И. Баулин.
Вслед за этим из некоторых переформированных подразделений, ряда красногвардейских отрядов и вновь прибывших добровольцев Василий Иванович создал 2-й Николаевский полк, командиром которого на первых порах был он сам. А в июле 1918 года этот полк возглавит бывший подпрапорщик Д.И. Курсаков.
Эти два полка были слиты в 1-ю Николаевскую бригаду. Комбригом её командование утвердило Чапаева, комиссаром — Я.А. Белолипова.
29 мая ВЦИК вынес постановление о мобилизации в некоторых районах страны, где разгорелась вооруженная борьба с контрреволюцией. В постановлении говорилось, что «переход от добровольческой армии ко всеобщей мобилизации рабочих и беднейших крестьян повелительно диктуется всем положением страны, как для борьбы за хлеб, так и для отражения обнаглевшей контрреволюции, как внутренней, так и внешней».
Принимались активные меры по организации войск и для борьбы с уральским казачеством. Образовался Уральско-Оренбургский фронт. Саратовская армия пополнялась людьми и вооружением. Отдельные красногвардейские отряды объединялись в роты, батальоны и полки.
Рейды уральских казаков в пределы Николаевского уезда- продолжались. Продолжались и восстания с мятежами. Один из отрядов Красной гвардии под командованием Санталова, находясь в Любицком, 29 мая был окружен белоказаками. И Чапаев пошел его освобождать, имея только 200 человек, которые только что пришли в его подчинение.
Командиру 1-го Николаевского полка Топоркову пришла записка следующего содержания:
НЕ ПОЗДНЕЕ 29 МАЯ 1918
ТОВАРИЩ ТОПОРКОВ, дайте немедленно помощи. Санталова отряд бежал в Любитское, окружен. Я с 200 людьми иду на выручку. Казаков много, число указать не могу. (Село) Порубежка в руках казаков.
ЧАПАЕВ
1-2 июня полки Топоркова и Чапаева выбили противника из Семеновки, Клинцовки и нанесли ему поражение.
Несмотря на проделанную работу, объединение красногвардейских отрядов в части регулярной Красной Армии проходило все же без должного размаха и решительности. Пополнение личным составом, вооружением и всем необходимым в Саратове было крайне неудовлетворительно. После подавления мятежа в Саратов прибыла высшая военная инспекция РККА во главе с Н.И. Подвойским. Были заслушаны доклады командования Саратовской армии о неудавшемся походе на Уральск и принято решение о смене командования армии.
Новым командующим был назначен старичок А.А. Ржевский. Он был бывшим полковником, начальником оперативного отдела армии в первом её походе. И, кстати, крайне бесталанным в области военного искусства. А по личному настоянию Подвойского, руководство боевыми действиями армии передавалось от Саратовского Совета командующему Уральско-Оренбургским фронтом, штаб которого находился в Самаре.
Но с отъездом командующего фронтом в Самару связь со штабом фронта прервалась: Самара оказалась захваченной чехословацкими мятежниками.
Чехословацкий мятеж начался 25 мая. Он был очень хорошо спланирован руководителями Антанты. Белочехи захватили Пензу, Самару, Челябинск и Омск. Мятежами охватило Поволжье, Урал, Сибирь. В Самаре, Омске и некоторых других городах образовались «правительства». Хотя в самой Самаре ещё и до чехословаков был создан «Комитет членов Учредительного собрания» (Комуч), прозванный в народе «учредилкой».
Николаевский и Новоузенский уезды оказались между чехословацкими войсками и уральским казачеством. И тот и другой враг был способен в любое время нанести удар, двигаясь навстречу друг другу. Сведения о происходивших событиях поступали скудно и преимущественно от лиц, бежавших из районов, занятых чехословаками.
Командование же Саратовской армии, несмотря на резкое изменение обстановки и плохую осведомленность о событиях в районе Самары, продолжало вести подготовку частей к наступлению на Уральск. Ни сведений о силах, ни сведений о группировках и намерениях уральских казаков в штабе армии не было. Считалось, что казаки могут только находиться на границе Уральской области на двух направлениях — в районах Семиглавый Map и Александров-Гай.
Командующий Армией Уральского фронта А.А. Ржевский с поспешностью докладывал в оперативный отдел наркомата по военным делам его начальнику С.И. Аралову:
№25 Не ранее 9 июня 1918 года
«Доношу, что 6 июня в 8 часов 1-й Николаевский полк под командованием т. Топоркова вверенной мне армии, двигаясь из Жестянки, что северо-восточнее ст. Алтата, по направлению на хут. Пигари, прибыл на хутор. Население сообщило, что в с. Балаши стоят 700 казаков и бежавшая буржуазия из сел Семениха, Жестянка и других мест Николаевского уезда. Из (хут.) Пигари полк двинулся на Балаши. Сбив заставу, он подошел к селу. Казаки, не выдержав натиска, позорно бежали, преследуемые нашим артиллерийским огнем, причем нами было отбито две парные брички с овсом, два парных тарантаса с печеным хлебом и фуражом. Потери казаков в этих боях с этим полком таковы: 3 5 подвод раненых и 6 убитых. С нашей стороны потерь не было. При разговоре с местными жителями с. Балаши и ближайших сел поступали заявления, что члены Совета были приговорены казаками к смертной казни, но при нашем быстром натиске казакам пришлось оставить свои кровавые начинания .
2-й Николаевский полк под командой т. Чапаева двигаясь левее 1-го полка на дер. Солянка, сбил на своем пути натиск казаков и, перейдя в контрнаступление, разбил казаков наголову, забрав у них свыше 3 00 (голов) рогатого скота и 2 00 лошадей. Во время боев названного полка с казаками последние понесли огромные потери, не поддающиеся никакому исчислению.
Из Новоузенска от 9 сего июня получены следующие сведения: Александров-Гай разбит, операция с казаками закончена. Войска временно отступили, дабы не оставить Новоузенск безнадежным. Во время бомбардировок Александрова-Гая казаки и соглашатели из села вышли в степь, неся большие потери. С нашей стороны один ранен.
Командующий армией
Уральского фронта:
РЖЕВСКИЙ
Комиссары вооруженных сил
Уральского фронта
ЛЕВИН
МОЛДАВСКИЙ
Войска Саратовской армии сосредотачивались для наступления в трех районах. Группа отрядов, возглавляемая Винерманом, находилась в Новоузенске, имея задачу — овладеть Александровым-Гаем. Главные силы, предназначавшиеся для наступления в направлении Озинки и Уральска, сконцентрировались в районе Дергачей. А третья группа, в которую входили Николаевские полки, занимала Балаши и Малаховку. Её задача — наступать во фланг и тыл противнику в направлении Семиглавого Мара.
Наступление на Уральск командование армии связывало с восстановлением железной дороги, которую казаки систематически разрушали. И потребовался почти целый месяц, чтобы очистить от противника станцию Озинки и восстановить железнодорожное полотно.
5 июня пал Александров-Гай и для его освобождения потребовались дополнительные силы. Но те, не выполнив задачу, отошли на защиту Новоузенска. 7 июня казаки атаковали 1-й Николаевский полк в Балашах. Но понесли при этом поражение, оставив полку большие трофеи. Там они потеряли 65 человек убитыми и около 200 ранеными.
11 июня на хуторе Петров казаки принуждали мужское население вступить в их ряды. Извещенный жителями Чапаев выслал кавалерию 2-го полка с пулеметами. Противник бежал, бросив 135 голов скота, отнятого у населения.
А 19 июня казачья конница до 3-х тысяч человек проследовала через Семиглавый Map и хутор Коровин. 20 числа, на рассвете казаки атаковали 1-й Николаевский полк в Балашах. Завязался ожесточенный бой. И только с помощью 2-го Николаевского полка, ударившего в тыл и во фланг противнику, его удалось отбросить.
В результате чехословацкого мятежа и активизации уральских казаков нависла угроза над Новоузенском и Николаевском. 18 июня командование армии объявило уезды на осадном положении и все равно продолжало заниматься восстановлением железной дороги.
И наконец 21 июня командарм отдал приказ Николаевским полкам овладеть станцией Семиглавый Map.
№ 310 21 июня 1918 года
«Предписываю с получением сего сейчас же перейти в наступление и занять станцию Семиглавый Map.
Командующий армией (подп. отсутств.)
Военный комиссар (подп. отсутств.)
С исходного положения части выступили, но каждая своим маршрутом. Конечным пунктом было соединение у Семиглавого Мара. Но с утра 22 июня противник встретил наступавших у хутора Коровин. Их было не менее 16 сотен. Однако концентрическими ударами и огнем артиллерии им был нанесен большой урон. В конце концов, их спасло то, что местность была пересеченной и высокая маневренность. А то бы полный разгром казакам был бы обеспечен. В этот день Семиглавый Map был взят нашими. А дорога от границы Уральской области до станции Семиглавый Map оказалась разрушенной.
И снова старикашка Ржевский спешит с донесением:
ДОНЕСЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО АРМИЕЙ УРАЛЬСКОГО ФРОНТА А.А. РЖЕВСКОГО НАЧАЛЬНИКУ ОПЕРАТИВНОГО ОТДЕЛА НАРКОМАТА ПО ВОЕННЫМ И МОРСКИМ ДЕЛАМ С.И. АРАЛОВУ О ХОДЕ НАСТУПЛЕНИЯ НА УРАЛЬСКОМ НАПРАВЛЕНИИ И ЗАНЯТИИ станции СЕМИГЛАВЫЙ MAP.
№ 334 22 июня 1918 г.
К утру 22 сего июня были выдвинуты наши части против казаков, находившихся у Коровина хутора на дороге между Балашами Камышлакскими и ст. Семиглавый Map. Казаки были взяты в кольцо выставленной нами артиллерией. В дальнейшем предполагалось концентрическим наступлением захватить казаков в пехотное^кольцо. Казаки избежали полного разгрома лишь благодаря крайней пересеченной местности на участке здешних Синих гор и бегству, имевшему панический характер. Урон со стороны казаков под действием нашего артиллерийского ураганного огня — огромный. Со стороны казаков было выставлено до 16 сотен. Станция Семиглавый Map нами занята. Разрушенный совершенно участок железной дороги от казачьей границы до станции спешно восстанавливается. Настроение в войсках отличное.
Командующий армией
РЖЕВСКИЙ
Военный комиссар Уральского фронта
ЛЕВИН
Заведующий оперативной частью
МЕЛЬНИКОВ
Дальнейшее наступление армии было приостановлено в связи с приездом представителя Советского правительства Ф.М. Неусыпова, командированного в Уральск для переговоров о мирном урегулировании конфликта. Прибыв в расположение 1-й Николаевской бригады Чапаева, Неусыпов рассказал красноармейцам о цели своей поездки. Это было ещё одно бесполезное обращение Советского правительства к казачеству с предложением признать власть народа и прекратить кровопролитие.
Правители Уральска мириться не хотели. Они в звериной злобе убили Неусыпова, а сопровождавших его красноармейцев после долгих издевательств и пыток отпустили, наказав, чтобы те расходились по домам, иначе их постигнет неусы повская участь.
Телеграммой от 26 июня Реввоенсовет Восточного фронта потребовал отказаться от восстановления железной дороги. Так как командарм Ржевский был по-прежнему ею занят и бомбил бодрыми сводками наркомат об успешном её ремонте. И что якобы войска активно отбивают налеты противника, нанося ему большие потери...
Чапаев стоял в селе Меловом, в 25-ти километрах северо-восточнее Семиглавого Мара. 27 июня он отправил стрелковую роту в хутор Цыганов. Там расположилась сотня казаков. Красноармейцы отбили у противника 20 семей, которые те угоняли с собой, косяк лошадей, сотню коров и пятерых казаков, которые сопровождали свой трофей.
Позже Василий Иванович сообщал в своем донесении в штаб армии Восточного фронта:
30 июня 1918 г.
Довожу до сведения, что 27 июня было столкновение с казаками на хут. Цыгановом, куда было послано 50 кавалеристов и рота пехоты, где была одна сотня казаков. Нами казаки были выбиты, отбито 2 0 казацких семей, которые бежали вместе с ними. Захвачен косяк лошадей, стадо коров и с ними 5 казаков. Разбитая сотня просила помощи и главных сил (из) с. Красненькое, откуда посланы наперерез один полк (пехоты) кавалерии при трех орудиях, которые атаковали нашу роту , но мы успели своевременно выслать два батальона, и бой дошел до широкого размера. Батарея противника выпустила 2 00 снарядов.
Место сражения было между Большой и Малой Ичками, где в долине стояла батарея противника. Пехота перешла в наступление с обеих сторон. В 8 часов вечера полк кавалерии пошел облавой на фланги, где был слева встречен 1-й ротой пехоты, а справа нашей кавалерией. Пехота сошлась на расстоянии 400 шагов, уже с той и с другой стороны готовились к штыковой атаке, но в это время нашим оружейным огнем была сбита батарея противника и стали бить по коневодам. Пехота противника дрогнула и стала убегать, но преследовать (её) было невозможно, потому что стало темно и мы далеко отошли от своих главных сил, где находился парк.
По словам вольных жителей, всю ночь казаки убирали тела оставшихся на поле; особенно много побито лошадей. У нас раненых два человека и один разбил ногу — упал с орудия во время преследования противника.
Командир полка,
Командующий Николаевской Бригадой
Чапаев
О другом бое командарм Ржевский докладывал в своем рапорте от 1-го июля, что люди воюют неплохо: два полка кавалерии и два полка пехоты противника с артиллерией и пулеметами налетели на наши части, стоящие в Меловом. Но в результате боя противник потерял много убитыми, ранеными и в итоге просто бежал. Также бросил разбитое орудие, транспорт, канцелярию штаба полка с печатями и перепиской. А ещё ими был брошен табун лошадей и гурт скота.
Всё правильно. Люди воевали неплохо. Если можно так сказать. Если можно вообще сказать о таком самоотверженном героизме — «неплохо»... И по ходатайству всё того же командарма Ржевского Саратовская армия стала именоваться «ОСОБОЙ»... Хотя значительных перемен от её переименования не произошло. Несмотря на тяжелейшие условия, в которых воевали наши части, Ржевскому казалось, что продвижение армии слишком пассивно. Что задержка движения на Уральск происходит вследствие необходимости восстановления железной дороги. При крайней напряженной работе, докладывал он командующему Восточного фронта, восстановлено лишь 60 верст до станции Семиглавый Map и далее 8 верст в сторону Шилова.
Вот протокол совещания при штабе Особой армии Восточного фронта о наступлении на Уральск.
3 июля 1918 г.
ПРИСУТСТВОВАЛИ: Командующий армией Ржевский Военный комиссар Левин
Зав оперативн. отделом Мельников
Командир 1 Московско-Саратовск. полка Аброскин
Командир 1 Новоузенского полка Решетников
Военный комиссар 1 Новоузенского полка Сафонов
Командир бригады Николаевских полков Чапаев.
СЛУШАЛИ: 1. План наступления и распределение сил.
ПОСТАНОВИЛИ: 1. Наступление на Уральск необходимо. По сведениям противник сгруппировался в Красненьком в составе нескольких конных полков, вследствие чего и придется дать там первый бой, пополнить запас снарядов и продовольствия и идти дальше.
2. Распределение сил должно последовать в следующем порядке: база — Семиглавый Map (отдел снабжения, артиллерийский парк, штаб и т.д.); прикрытие базы — Пензенский отряд, комендантская рота и бронированный поезд. Вторая база — Озинки. Прикрытие — Тамбовский отряд.
3. Действия (при) наступлении:
а) На гору Ичка произвести демонстрацию Московско-Саратовским и Новоузенскими полками.
б) Обстрелять противника из орудия бронированного поезда по направлений хут. Кузнецова.
в) после демонстрации на гору Ичка сделать захват последней, для чего удар развить под артиллерийским огнем орудий Московско-Саратовского полка, пяти Новоузенского и с левого фланга — шести орудий Николаевских полков. Последние выходят на правый фланг казаков.
Тыл до Чалыклы и находится в распоряжении военного руководителя т. Сапожкова.
СЛУШАЛИ: 2. О времени наступления.
ПОСТАНОВИЛИ: 1.Наступать всем частям, перечисленным в пункте «а», одновременно в 4 часа утра по новому времени 5 сего июля, для чего всем командирам для общей согласованности сверить часы.
2. Всем командирам 4 сего июля заблаговременно представить схемы с обозначением направления взводов , рот и батальонов и строго придерживаться порядка наступления.
Командующий армией
РЖЕВСКИЙ
(Военный комиссар)
ЛЕВИН
Ровно в 4 часа 5 июля войска армии перешли в наступление. В тяжелых боях они овладели хуторами Цыганов, Красненький, Торопов и высотами Большая и Малая Ички.
Чапаев докладывал командарму, что на станции в Зеленом находятся полки, выбитые из Ермошкина, и туда же отошел полк из Шипово. И что атаковать силами одного полка, оставив второй на обеспечение тыла и левого фланга, он не решился.
С утра следующего дня наступление продолжалось. Через несколько часов пути невыносимая жара и пыль ослабили движение. Люди стали выходить из строя. Расслабленные бойцы медленно брели, опираясь на винтовки. И даже не обращали внимания на обстрел со стороны встречавшихся на пути казачьих разъездов. Слабые атаки противника отбивались пулеметным огнем и артиллерией.
В трех километрах западнее станции Переметное неожиданно из высоких хлебов поднялась пехота противника и энергично пошла в атаку на бригаду. Завязался сильный огневой бой. Полки Чапаева, встреченные таким организованным огнем, уже готовы были залечь. И такие минуты, к сожалению, бывают губительными для войск. Нужен был какой-то толчок или личный пример.
И тогда Чапаев поскакал с обнаженной шашкой вдоль фронта с криком: «Вперед!!!» Нуждавшиеся в поддержке своего командира бойцы с криками «Ура!!!» устремились в атаку. Неприятель сразу усилил огонь, но это уже не останавливало наших бойцов. Почти не чувствуя усталости, они мгновенно ворвались в окопы белоказаков. И пехота неприятеля побежала прочь, бросив вещевые мешки и винтовки, сапоги и боеприпасы. Преследование продолжалось до станции Переметное. Но там оказала сопротивление спешившаяся казачья конница.
Прошло немного времени — и оно тоже было сломлено. Переметное было взято. Противник нес огромные потери.
Армия шла на Уральск. В авангарде находилась бригада Чапаева. За ней следовали Новоузенский и Московско-Саратовский полки. Выбив две сотни казаков из хутора Халилова, Чапаев продолжал движение. При подходе к озеру Камыш- ково повернул бригаду на северо-восток и повел наступление против выдвигавшейся пехоты противника в 1000 штыков.
А в это время казачье «войсковое правительство» готовилось к защите Уральска довольно энергично. Были мобилизованы все силы, пополнение приходило за пополнением. И, в конце концов, «правительство» обратилось к самарским учредиловцам. Через них казачество получило от чехословаков партию тяжелых пулеметов, огромное количество боеприпасов и броневиков.
Брать Уральск было сложно. Сложно ещё и потому, что подступы к нему были ох как не легкие. С севера — путь в город преграждают реки Деркул и Чаган, с юга и юга-востока — река Урал, с запада — Чаган. Казачье командование в победе было просто уверено. Но все же оборону выстраивало активную. С сильными атаками и наступлением. С этой самой целью река Чаган была оставлена позади позиций, а отступление исключалось. На флангах северо-западнее Уральска сосредотачивалась конница.
Чапаев доносил в штаб:
... после боя в пос. Ермишкино полки противника отошли в Зеленый фортпост, где портят станцию Деркул, которую при всем моем желании нужно сохранить, но одному полку двигаться вперед рискованно. Противнику пришло подкрепление ещё из Шипово, один полк кавалерии, который нами обнаружен, обстрелян артиллерией. В настоящее время против нас стоят три полка, и один полк по продвижении нас с Цыганова хутора ушел туда, но влево, как видно из слов жителей Цыганова хутора, ушел в с. Таловый.
Мы свою задачу выполнили свято, но вы почему-то задерживаетесь и не даете нам ходу. Солдаты рвутся вперед. При содействии BaifleM желательно было бы на третьи сутки обедать в Уральске. Ждем вас.
Бригадный командующий
Чапаев
Начальник штаба .....
Наконец командарм Ржевский отдал приказ Николаевской бригаде взять Уральск, Новоузенскому полку обеспечить правый фланг бригады с юга, Московско-Саратовскому полку прикрыть тыл и охранять обозы.
Когда бригада перешла в наступление, оборонявшиеся встретили её пулеметным огнем и стало ясно, что противник стойкий и намерен дать решительный бой. Наступление развивалось крайне медленно. Казаки отходили, оставляя на флангах пулеметы, которые сильным косоприцельным и фланговым огнем прижимали цепи наступавших к земле.
Бригаде удалось продвинуться вперед лишь на два километра. Намереваясь поднять полки в очередную атаку, Чапаев послал связного к соседу с просьбой не отставать и ликвидировать разрыв между бригадой и Новоузенским полком. Через час новоузенцы дружно поднялись в атаку.
Всю ночь противник вел огонь и демонстрировал атаки. А с рассветом атаковал конницей с юга. Пострадали обозы в районе хутора Халилов. Погибло около ста красноармейцев. С началом действий казачьей конницы в тылу управлению армии пришлось перейти в район обозов.
В полдень по приказу командующего части перешли в наступление. Начался упорный огневой бой. И до конца дня удалось продвинуть наши части на 3 километра. Чапаев вышел к реке Чаган. Но только под вечер того же дня противник при поддержке броневика и артиллерийского огня с бронепоезда заставил полк отойти.
За неделю силы частей заметно поубавились. Запасы заметно истощились, а подвоза провианта так и не последовало. Красноармейцы воевали голодными. Командарм Ржевский приказал держаться на занятых позициях до прихода транспорта. Только противник перешел в атаку и снова отбросил части на прежнее положение.
Сил для борьбы уже не было, да и конница казаков парализовала действия наступавших.
Армия оказалась в тяжелейшем положении. Изможденные и измученные боями, красноармейцы более двух суток питались лишь колосьями ржи. В войсках росло недовольство. Надежды на подвоз боеприпасов и продовольствия стали
нереальны. К тому же командование, проявлявшее и ранее пассивность, теперь и вовсе бездействовало: начальник штаба Тихон Хвесин, находившийся во время боев на станции Семиглавый Map, ждал восстановления железной дороги, чтобы отправить транспорт с охраной. Командарм же в это время, господин Ржевский, слег в лазарет. Заболел, видите ли. От ответственности...
Обеспокоенные создавшимся положением, командиры прибыли в штаб бригады. Из докладов заместителя начальника штаба армии выяснилось катастрофическое положение войск.
Нависла угроза полнейшего уничтожения армии. И тогда на совещании пришли к окончательному выводу, что необходимо отступать. Опять отступать...
Возглавить управление войсками доверили Чапаеву. Тут же на совещании был выработан план отхода, который немедленно стали приводить в действие.
В ночь на 13 июля бесшумно снялись с позиций. В окопах оставалась лишь спешившаяся конная разведка полков. Некоторые участки железной дороги Чапаев приказал заминировать. В полночь чапаевские полки снимались последними, оставив на позициях от каждого полка по роте. Хотя до отхода полков артиллерия вела редкий, беспокоящий огонь по противнику, давая тем самым понять, что войска стоят на месте. Так притуплялась бдительность казаков. Оставленное прикрытие вело перестрелку до самого рассвета, после чего снялось и выступило вперед за ушедшими частями в Переметное.
В авангарде отходивших частей шел Московско-Саратовский полк, в арьергарде — полки Чапаева. Всю ночь войска шли безостановочно. Остановившись утром на привал, бойцы валились с ног и тут же засыпали, не получив и куска хлеба.
Обнаружив отступление, командование противника направило для преследования конницу, бронемашину и бронепоезд. Когда войска готовились к движению после привала, охрана бригады Чапаева заметила бронемашину. Артиллерийская батарея изготовилась и открыла по ней огонь. Но он был не точен.
Бронемашина, маневрируя, приблизилась и открыла огонь.
Обозы с красноармейцами понеслись вперед. Произошло замешательство и в рядах частей, готовых последовать обозникам. И только появление выехавшего вперед Чапаева возымело действие. Бестолковщина прекратилась. Бойцы быстро успокоились и стали занимать места в боевых порядках. Батарейцы, видя, что они не оставлены пехотой, спокойнее и точнее повели огонь. Скоро один снаряд угодил прямо в броневик противника. Тот встал на месте. Плененный экипаж машины показал, что у разъезда Ростошский подорвался их бронепоезд.
Но вскоре показалась конница казаков. Её полки развернулись и, обнажив клинки, пошли в атаку. Чапаев приказал широко не рассыпаться. И таким образом принял боевой порядок почти вкруговую. Подпустив конницу на дальность действительного огня, батареи открыли огонь.
Всадников будто скосило. Не отбить атаку, а тем более дрогнуть перед конницей — означало верную гибель. Противник не выдержал губительного огня — и отхлынул, понеся огромные потери.
Стойкость и организованность чапаевцев передалась и другим частям. В них тоже установился порядок, и войска за время отхода не паниковали. Конница противника, оцепив отступающие войска, весь день продолжала их обстреливать, но пойти в атаку так и не решилась.
Беспрерывный марш, равный 75 километрам, был совершен голодными людьми под огнем противника с колоссальным напряжением моральных и физических сил.
Утром бойцы были подняты огнем противника. Был отдан приказ продолжать движение, но около четвертой части личного состава стрелковых полков не могли двигаться от потертости ног. До полудня размещали больных и обессиленных на лошадей и обозы. Движение от этого было чрезвычайно медленным. И при подходе к Семиглавому Мару казаки навязали красноармейцам ещё один бой. Они намеревались добить измученных красных. Красноармейцы экономили патроны и отражали атаки только организованным огнем.
В первой половине дня 15 июля главные силы армии вошли-таки в Семиглавый Map. Бригада Чапаева остановилась и взяла их на прикрытие с юго-востока. Воины, наконец, получили горячую пищу, отдых и боеприпасы.
Противник продолжал распространяться на запад. Опасаясь быть отрезанным от Саратова, командарм приказал Московско-Саратовскому и Новоузенским полкам в 16 часов 15 июля выступить из Семиглавого Мара и занять Озинки. Через сутки под прикрытием Николаевской бригады с севера до Синих гор и пензенцами с юга из Семиглавого Мара убыли последние поезда.
Николаевская бригада выполнила свою задачу сопровождения.
Второй поход на Уральск был ОКОНЧЕН.
Источник: Евгения Чапаева. Мой неизвестный Чапаев. М.: Корвет, 2005
