Возвращение в Балаково для обоих было не радостным. По дороге они часто молчали и просто смотрели на пробегающие волны. Каждый думал о своём. Пелагее казалось, что её личная жизнь так и не сложилась, что красота почти отцвела, так и не принеся ей удачи. Теперь у неё на руках уже трое малышей, и совсем не понятно, как она сможет ужиться с родственниками мужа после такой разлуки?
Василия тоже страшила разлука. С каждым годом он привязывался к своей черноокой жене всё крепче и крепче. Кажется, что чувства, которые он испытывал в период жениховства, не только не угасли, а, напротив, разрослись с новой и неведомой силой. А ещё страшила разлука с детишками. Как теперь они без него жить-то будут? Мальчишки — прелесть, будущие мужички! Сила! А вот дочурка до того славная, что просто не передать словами! И главное — точная копия его любимой и единственной...
Стоя у кормы, Чапаев обдумывал сразу два дела. Первое — как сгладить расставание перед отправкой на фронт. Второе — постараться избежать посещения Балаковского призывного пункта. Нельзя ставить в известность волостное
управление. Никто вообще не должен знать о его месте нахождения. Он хорошо помнил, каким терзаниям и репрессиям была подвергнута их семья после расправы над старшим братом Андреем во время русско-японской войны. Допустить подобного ему никак нельзя. И тогда Василий придумал одну хитрость: поменяться адресами с приятелем из другого села, другого волостного уезда.
Целый год потом будет вестись переписка между Балаковым и Мелекессом, которая так и ничем не кончится. Ни по одному адресу призывники не проживали. Это была его первая стратегия.
Предлогом для начала войны в 1914 году послужило убийство наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда сербским поданным. Фердинанд возглавлял империалистические круги Австро-Венгерской империи, проводившие политику захвата Сербии. И поэтому, воспользовавшись инцидентом, правительство Австро-Венгрии предъявило сербскому правительству неприемлемый ультиматум.
15 (28 н. ст.) июля Сербии объявили войну. Царское правительство России выступило с заявлением в защиту Сербии, а Германия, давняя союзница Австро-Венгрии, 19 июля (1 августа) объявила войну России.
Через два дня Германия же объявила войну Франции и направила свои войска через Бельгию, нарушив, таким образом, её нейтралитет. Силы были стянуты к мало укрепленной франко-бельгийской границе.
На следующий день правительство Англии, под предлогом защиты Бельгии, вступило в войну с Германией.
Так в течение нескольких дней почти все сильнейшие страны Европы были втянуты в войну.
Завоевание чужих земель, захват рынков сбыта затрагивали интересы всех империалистических государств. И вскоре в войне участвовали Япония, Италия, США и целый ряд других стран.
Война приобрела мировой характер. Она же приобрела название: Первая мировая...
К этой войне империалисты готовились довольно давно. Самыми воинственными были Германия и Австро-Венгрия с одной стороны. Англия, Франция и зависимая от них Россия — с другой. Германия обогнала Англию и стала вытеснять её с прежних рынков. Также стремилась к переделу мира в свою пользу.
Разгоревшаяся бойня поглощала всё новые и новые людские ресурсы. О материальных уже не приходилось и говорить.
В Балакове, как и по всей стране, призванные в армию прощались с родными и близкими. Василия Ивановича Чапаева призвали 20 сентября 1914 года. Много в тот день пришло народу на пристань, чтобы попрощаться с ним. Путь лежал не близкий: на Саратов, а потом в Аткарск, в 159-й запасный пехотный батальон, минуя призывной пункт в Балакове. Туда он не явился.
Балаковское волостное правление, потеряв Василия из поля зрения, обращалось к приставу Мелекесса с просьбой: «Ратник ополчения 1-го разряда призыва 1908 года крестьянин деревни Будайка Василий Иванович Чапаев подлежал поступлению на военную службу по мобилизации 20 сентября 1914 года. Между тем, по наведенной справке, он оказался проживающим в посаде Мелекесс, почему Балаковское волостное правление имеет честь покорнейше просить ваше высокоблагородие сообщить сему правлению, проживает ли в посаде Мелекесс Чапаев, почему не мобилизован и, в случае его уклонения, представить его к господину воинскому начальнику для зачисления в ряды войск».
Переписка по розыску Василия Ивановича длилась чуть больше года. Из Балакова настойчиво запрашивались различные уточняющие данные, в частности о том, выдавался ли Чапаеву на руки паспорт. Наконец, после долгих поисков, полицейский пристав Мелекесса, возвращая в Балаково всю переписку, 15 апреля 1916 года написал: «Просимых сведений о Чапаеве дать не представляется возможности, так как последний в посаде Мелекесс не разыскан и личность его жителям посада никому не известна».
Как сказано выше, Чапаев в армию ушел в сентябре, а на фронт же прибыл в составе очередного пополнения в декабре 1914 года. Приказом по 326-му Белгорайскому полку от 4 января 1915 года он был зачислен рядовым в 1-ю роту. Вскоре же определен в учебную команду полка, где готовились кадры будущего унтер-офицерского состава. Кандидатов в унтер-офицеры брали из числа самых лучших и владеющих грамотой новобранцев.
326-й пехотный Белгорайский полк был сформирован в период с 30 июля 1914 по 12 августа 1914 года в Саратове по царскому указу о мобилизации, вошел в состав 82-й пехотной дивизии и 23 августа отправлен в XI армию на Юго-Западный фронт. Войска фронта в начале войны провели наступательную операцию против австрийских войск в Галиции, овладели городом Львов. С первого ноября 1914 года по 9 марта 1915 года 326-й Белгорайский полк участвовал в ожесточенных боях за Перемышль. В течение четырех месяцев осады крепости белгорайцам пришлось штурмовать опорные пункты неприятеля, отражать вылазки австрийцев. Полк нес большие потери: приказом по белгорайскому полку 30 нижних чинов были награждены Георгиевскими крестами, 228 — Георгиевскими медалями.
Вот в такой напряженной обстановке и началась фронтовая жизнь Василия Ивановича Чапаева.
По окончании обучения в полковой учебной команде он возвратился в 1-ю роту.
В итоге длительных боев Перемышль был взят, 9 марта 1915 года 120-тысячный гарнизон крепости капитулировал. Освобожденные в этом районе русские войска были направлены на другие участки фронта — 82-я дивизия переброшена по железной дороге через Львов и Тернополь в город Чортков. 1ам частично пополнилась и вела подготовку частей до второй половины апреля. С восстановлением дорог после весенней распутицы дивизия проследовала в состав IX армии, на левое крыло Юго-Западного фронта.
Более активные действия проходили в XI армии. Ее войска форсировали Днестр и оттеснили противника за реку 11рут. Хотя обстановка на фронте к этому времени резко изменилась не в лучшую сторону для нас. Сказывались экономическая и техническая отсталость страны.
19 апреля 1915 года австро-германские армии перешли в наступление, и русским войскам пришлось перейти в оборонительные бои.
Белгорайский полк, после неудачной попытки форсирования Днестра, все же совершил успешный маневр и 25 апреля переправился ниже по течению в район деревни Хмелево из района деревни Бедицы.
Упорно продолжая наступление, полк вышел на указанное ему раньше направление, выбил у деревни Михалче противника с большими потерями для него, а к утру занял город Городенку.
К утру 5 мая полк прибыл в Слободка Лесну и поступил в оперативное подчинение командира 71-й пехотной дивизии. В ночь на б мая 1-й батальон полка форсировал реку Прут и вместе с двумя батальонами Венгровского полка 71-й дивизии занял плацдарм у деревни Княж Двор.
Стойко держалась 1-я рота батальона. Даже захватила сорок человек пленных. Хотя в течение суток было отбито несколько дневных и ночных атак. Батальон в общей сложности потерял 440 человек.
За мужество и большую стойкость, проявленных в боях 5-8 мая, Чапаева награждают Георгиевской медалью.
В дальнейшем положение на этом участке стабилизировалось, и Белгорайский полк в составе своей 82-й дивизии убыл в Стрый для его обороны. Трое суток защитники отстаивали город, а к исходу 21 мая отошли, понеся большие потери. Отходили с боями, а 25 мая удачной контратакой белгорайцы захватили в плен 5 офицеров и 299 солдат. Потери полка: 2 человека убитыми, 7 раненых. В ходе дальнейшего преследования противника 26-28 мая у него отбили несколько деревень, а в деревне Березинца-Крулевка захватили в плен ещё 780 солдат, 23 офицеров и 1 врача. У города Жидачова Белгорайский полк 30 мая был сменен Богодуховским и Новочеркасским полками. 5 июня занял позицию у переправы на Днестре, западнее Моссоровки. В бою 8 июня 1-я рота понесла большие потери.
9 июня Царевский и Белгорайский полки 1-й бригады были сменены 327-м Корсунским и 328-м Новоузенским полками 2-й бригады 82-й дивизии. Белгорайский полк получил 1000 человек пополнения и до конца месяца приводил себя в порядок. Приказом по полку от 10 июля 1915 года в районе деревни Дзвиняч рядовой первой роты Василий Чапаев был произведен в младшие унтер-офицеры, минуя звание ефрейтора. За мужество и храбрость унтер-офицер Чапаев 16 сентября 1915 года был награжден Георгиевским крестом 4-й степени.
С 1 по 24 июля полк снова находился в боях, а затем до 11 августа залечивал раны в районе деревни Бильче. 13 августа полк сменил Ново-Московский полк в районе местечка Золотой Поток (в пятидесяти километрах восточнее Ивано-Франковска). К часу ночи 14 августа была закончена смена, а в четыре утра на позиции обрушился сильный артиллерийский огонь противника. В пять часов его пехота пошла в наступление. В целом атака успеха не имела. Потери составили: 400 убитых и 92 пленных. Противник отступил. В общем, обстановка на фронте была очень тяжелой. В 22 часа 15 августа полк, согласно приказу, начал отход за реку Стрый.
Река Стрый, петляя в лесистых Карпатах узкой лентой, несла помутневшие после продолжительных дождей воды. Они растекались по широкой долине с пышными лугами, садами, виноградниками и перелесками. По берегам живописно смотрелись избушки-мазанки.
Огибая одноименный прикарпатский городок, она делала поворот и текла на северо-восток к Днестру. На возвышенных берегах Стрыя красовались дубравы с вековыми буками и дубами. Самый что ни на есть благодатный край! Быть бы тут тишине и безмолвию с таинственным шепотом лесов, а по вечерам — гуцульским песням, хороводам да соловьиным трелям в садах!
Только не судьба была Прикарпатью. Совсем другая музыка разливалась, разносилась и потрясала. Война, война, воина... По обоим берегам реки — почти не прекращающиеся залпы, трескотня пулемета, взрывы артиллерийских снарядов.
Именно здесь и проходили передовые позиции 1-го батальона Белгорайского полка.
Команду пеших разведчиков именовали «охотничьей». Самих же разведчиков, разумеется, «охотниками». В их обязанности входили: переход линии фронта с целью выявления расположения передовых сил и резервов противника и захват пленных.
Василий Иванович Чапаев был сильным «охотником». У него многие учились сноровке, смекалке и решительности. Разведчиком он был от Бога. Противник зорко нес службу. Если что ему почудилось — сразу ружейно-пулеметный и артиллерийский огонь! Казалось, что мышь и та не перебежит незамеченной. Не то, чтобы человек! И все же... однажды произошел случай, который очень ослабил позиции австро-венгров и поднял дух русских. А случилось вот что...
Боевая обстановка на фронте у населенного пункта Сновидов, где располагались части Белгорайского полка, сложилась крайне неблагоприятно для русских. Под вечер австрийцы неожиданно атаковали сторожевую роту и ворвались в окопы. В рукопашной схватке полегло много бойцов роты, а оставшиеся в живых вынуждены были отойти на вторую позицию. В числе раненых был и фельдфебель роты Василий Иванович Чапаев.
Несмотря на ранение в голову, он задумал дерзостную операцию. Уткнувшись головой в бруствер окопа, притворился мертвым. Австрийцы, обходившие ночью опустевшие окопы русских, ушли, выставив предусмотрительно свой пост невдалеке от Чапаева. Пост состоял из трех человек. Они добросовестно дежурили. Часто вставали со своих мест и проходили по несколько метров вдоль окопов. Развели костер. Достали кружки и стали рассказывать друг другу небылицы. Рассказывали не долго. Стало страшно. Ведь кругом лежали русские покойники. Тогда было решено всем вместе пройтись вдоль окопов и еще раз просмотреть обстановку. Так и сделали. Самый полный из них подошел к лежавшему Чапаеву и носком сапога повернул его голову в сторону. Василий не произнес ни звука, и австрияк ничего не заподозрил.
Убедившись, что кроме мертвых никого в округе нет, противник вернулся к костру и через какое-то время позволил себе расслабиться, а именно выпить немного крепкого и задремать. Тот, что трогал Чапаева, оказался самым стойким. Он долго плевал на нагрудные кресты и протирал их замусоренным рукавом. Потом улыбался кому-то невидимому, словно мысленно разговаривая. Но и он «сдал позиции». К утру все трое спали, а костер почти перестал гореть. Сон ведь самый сладкий на заре...
Чапаев решил, что настал очень удобный момент и «воскрес» из мертвых. Он подкрался к наблюдательному посту, оглушил одного так, что тот уже никогда не придет в сознание, а двух других обезоружил. Приказал им подняться, взять на руки раненого русского товарища и нести в сторону отошедшей роты.
Каково же было изумление солдат, когда они увидели живого Чапаева, да еще с раненым товарищем и двумя пленными австрийцами. Ведь ему пришлось притворяться мертвым около восьми часов. Ни пошевелиться, ни вздохнуть... Да еще с раненой головой!
Этот подвиг был очень высоко оценен командованием: приказом по 82-й пехотной дивизии фельдфебель Василий Чапаев был награжден Георгиевским крестом 3-й степени за проявленное мужество, исключительную смелость и отвагу в тылу противника в бою под местечком Сновидов.
Случай этот стал широко известным и приобрел статус легенды. О нем с удовольствием рассказывали во всех частях дивизии братья по оружию.
Бои приобретали все более упорный характер. Ведя активную оборону на чортковских позициях, русские войска наносили ощутимые удары противнику.
Белгорайский полк, перейдя в наступление, овладел станциями Бяла-Чертковская и Белоблжица. Потеряв 19 человек убитыми и 133 ранеными, сам пленил 15 офицеров, 1500 солдат противника, захватил бомбомет, много оружия, снаряжения и патронов.
К 30 августа на некоторых участках противник был отброшен за Днестр. Белгорайский полк 2 сентября вышел к реке Стрый, но затем был снова отведен на чортковские позиции. Оборона на этом рубеже стабилизировалась.
По сложившейся обстановке 82-я дивизия передавалась в состав XIII армии. В 19 часов 21 сентября со станции Черный Отров убыл на Проскуров (Хмельницкий), Шепетовку и далее на Ровно первый эшелон Белгорайского полка. Выгрузившись на станции Клевань, полк сосредоточился в районе деревни Скречетовки и на другой день, 24 сентября вступил в бой.
26 сентября 1-му и 4-му батальонам, наступавшим в первом эшелоне полка, было приказано ударить во фланг и тыл противнику в помощь еще одному Царевскому полку, наступавшему левее. Маневр не удался. Сосед слева не только не развил успеха, но и позорно отступил. 13-я рота Белгорайского полка при заходе в тыл противнику в лесу излишне оторвалась, была окружена и с трудом пробилась штыками к своим. 15-я и 16-я роты потеряли своих командиров убитыми и вынуждены были отойти.
27 сентября полк потерял 3-х офицеров и 54 солдата убитыми, 227 ранеными. 5-го октября 9-я и 12-я роты при наступлении в лесу заблудились и были уничтожены противником. Потери составили 308 человек. В дальнейшем наступление успеха не имело.
В боях между пунктами Цумань и Карпиневка 27 сентября 1915 года Василий Иванович Чапаев был ранен и отправлен в госпиталь. Перебитое сухожилие руки долго не заживало. Из госпиталя он вернулся в полк лишь 29 ноября того лее года. В то время пока он находился на излечении, вышел приказ о производстве его в старшие унтер-офицеры.
Со времени прибытия на фронт Чапаев только за полгода был трижды награжден и стал старшим унтер-офицером.
Невозможно не оценить по достоинству героизм и стойкость, решимость и отвагу, верность и преданность русских солдат. Абсолютно неисчислимые жертвы, невероятный материальный урон и всяческие лишения несла русская армия из-за иностранных прихотей. Страшная статистика в санитарном отчете старшего врача Белгорайского полка. В нем указывалось:
«За период с 1-го августа 1914 года по 1-е января 1916 года общие потери полка составили: 14 офицеров, 488 солдат — убитыми; 51 офицер и 2699 солдат - ранеными; 17 офицеров и 3444 солдата без вести пропавшими».
Всю тяжесть войны 1915 года Россия вынесла на своих плечах без помощи союзников. Русская армия была вынуждена оставить Польшу, Галицию, Литву и Курляндию. К осени 1915 года русские войска отошли на линию Рига, Двинск, Пинск, Дубно, Тернополь, Новоселица (на реке Прут). На этом фронт стабилизировался, обе воюющие стороны окопались, образовав по всему фронту сплошную линию укреплений.
Царская Россия, истощенная войной, была вынуждена оказывать помощь союзникам, спасая их от разгрома. В декабре нависла угроза над Сербией. Выполняя просьбу союзников и самой Сербии, русское командование сосредоточило на реке Стрый вновь сформированную XII армию и повело наступление на левом крыле Юго-Западного фронта с целью оттянуть на себя австро-германские войска. Плохо подготовленная армия операцию провела неудачно. Цель не была достигнута и Сербия была выведена из войны.
Конференция союзных армий в декабре 1915 года в Шантильи (Франция) выработала оперативно-стратегический план согласованных наступлений на главных фронтах (Русском, Англо-французском и Итальянском), которые были назначены на весну 1916 года. На очередной военной конференции в марте 1916 прежний план был уточнен и дополнен. Время общего наступления было назначено на вторую половину июня, 16-го... Выходило, что русская армия должна была начать наступление двумя неделями раньше остальных, дабы оттянуть на себя резервы немцев. Но в связи с осложнившейся обстановкой на фронтах союзников они стали торопить, чтобы подготовка к общему наступлению союзных армий была полностью завершена ко времени окончания весенней распутицы. Окончательный план наступления русских войск был завершен на совещании Ставки с главнокомандующими фронтами 1 (14) апреля 1916 года.
Так решило высшее командование. Нижние же чины начинали думать иначе. Совсем по-другому...
Все складывалось просто ужасно. Постоянные военные неудачи, людские и материальные потери, цинга, тяготы и лишения фронтовой жизни, тяжелейшее положение в тылу и нерадостные письма из дом)' — все это отрицательно влияло на настроение солдат и, соответственно, снижало их боевой дух.
Был такой случай. В начале сентября 1915 года командный состав 82-й пехотной дивизии насторожило анонимное письмо из Белгорайского полка, адресованное начальнику дивизии. Во время следствия автор письма был установлен. Им оказался старший унтер-офицер Д.Е. Родичкин. Чапаев с ним дружил. Родичкин был из деревни Семеновки, Клинцовской волости, что недалеко от Саратова, полный Георгиевский кавалер. Суть его письма заключалась в том, что он предупреждал о солдатском решении. Солдаты решили «не пойти в будущем в наступление без своего начальства, а в особенности без командиров батальонов, которые по их мнению во время наступлений прячутся неизвестно куда». Но в ходе расследования Родичкин категорически отказался назвать единомышленников. Его дело было передано в военно-полевой суд. Родичкина наказали по всей строгости... Казнили...
Вообще в Белгорайском полку было немало случаев умышленного отставания солдат от своих команд и подразделений по пути следования на фронт, дезертирства, саморанения и добровольной сдачи в плен. Это объяснялось не столько трусостью солдат или малодушием, как нежеланием руководства обеспечить хотя бы минимальную заботу об армии. В окопах было по пояс тухлой воды, младший военный состав болел все чаще и чаще цингой. Не хватало не только витаминов, но и боеприпасов, питания и многого, многого другого. К тому же старшие чины часто просто издевались над солдатами, подвергая их палочной дисциплине, избиениям без причины, прилюдным пощечинам и унизительным словам, типа «кухаркины дети». Все это, разумеется, накладывало свой неизгладимый след на подневольных людей.
Копились злоба и обида на несправедливые отношения высших военных чинов к низшим. И постепенно все это выражалось в солдатских волнениях и поддержке большевистских течений.
И сам Чапаев, как и общая масса солдат, больше и больше втягивался в критический анализ происходившего. Серьезнее задумывался над выходом из создавшегося положения. Однако фронт был фронтом. Он еще множество раз будет подставлять себя под пули и снаряды противника. Ничего не поделаешь — долг.
Но если бы только долг и честь России приходилось защищать им. Каждый воин имел семью, детей и родственников. И если бы лишь пули могли приносить ранения. Хуже, когда тебя ранят самые желанные, самые близкие, самые любимые. Это не физическая боль. Это другое... Это почти не заживающее...
Однажды на фронт Василию пришло письмо из дома. Писал отец. То, что узнал Чапаев, пронзило самое сердце. Мир, за который он боролся, — рухнул в одно мгновение. Его любимая, его Поленька... Она ушла к другому. Тот, другой, ради нее бросил семерых детей и очень больную жену. Она же ради него бросила троих детей, младший Аркашенька еще и ходить-то не умел как следует. Только ползал. Много ранений пережил Василий, но такого еще не было. Такой боли не приходилось испытывать. Он почти не разделял день и ночь, все время стремился броситься под самые пули. Но смерть почему-то обходила стороной. Будто бы смеялась над ним: «Помучайся, помучайся еще!» И он мучался. Получив легкое ранение, недолго лечился в госпитале и попросил дать ему кратковременный отпуск. Отпуск предоставили.
Приехав домой, Василий Иванович решил простить неразумную Поленьку. Он приехал в новый дом, который снимал для нее любовник. Встреча была такой нежной, что Пелагея без раздумий вернулась к своему мужу, к своему любимому, к Васеньке.
Потом она ему объясняла, что ушла не от него, от той жизни, что сложилась с его родителями. Постоянное непонимание друг друга, физические наказания, все это было не для нее, не для такой жизни она выходила замуж.
Василий понимал, что длительное отсутствие дома накаляет обстановку. Но изменить практически ничего не мог. Нужно было возвращаться на эту никому не нужную войну.
Хуже настроения у него еще не было в жизни. Внутренне он чувствовал, что жена снова уйдет, и на сей раз от него самого, а не от той жизни, которую ей создали родители... Перед самым отъездом он с Полей сфотографировался. Это была их последняя фотографическая карточка. Всё! Больше они никогда не возьмут друг друга за руки. Впереди лишь боль утраты, боль непонимания и предательства. Впереди смерть...
Перед отъездом Чапаев посещает дома соседей и рассказывает подробнейшим образом, какая обстановка на фронте. Те слушают и просят рассказать ещё и ещё. У каждого там кто-то находится: брат, сын, муж или отец. Каждый ждет от родных хоть какую-нибудь весточку... Поэтому Чапаева не хотят отпускать и провожают всем селом...
Ещё в дороге Чапаев узнал, что 10 апреля русские солдаты устроили братание с австро-венгерскими частями. Все, кто об этом читал в газетах, — одобряли. Мужики кивали, смолили цигарки и говорили лишь об этой новости. Предрекали быстрый мир. Мол, наконец-то мужик вздохнет и вернется в семью. Но получилось иначе. Получилось — страшнее не придумать.
13 апреля Чапаев вернулся на фронт, а уже 18-го генерал Брусилов издал приказ, в котором говорилось о недопустимости братания! Делалось строжайшее предупреждение о суровом наказании в случае повторения.
Страшный приказ за номером 643... Корреспондент, который заснял само братание и обладал уникальными кадрами, не знал, как ему теперь поступить: показать это или нет высокому военному начальству? На пленке были радостные лица вчерашних врагов. А уже через несколько дней те же радостные лица с обеих сторон качались на виселицах с высунутыми черными языками. Он тоже это заснял. Всех, кто позволил спонтанный мир, наказали по воле генерала. Много, много жизней лишил генерал Брусилов одним росчерком пера. Одним приказом за номером 643... Самым страшным приказом против мира.
Войскам Юго-Западного фронта предстояло наступление. Командующий войсками фронта, возвратясь из Ставки, 5 апреля 1916 года созвал командующих армиями и начальников штабов, а уже на следующий день подписал директиву на предстоявшую операцию. План наступления сохранялся в строжайшей тайне. Он был доведен лишь до командующих армиями. О группировке русских войск, о готовившемся наступлении и его сроках австрийское командование знало, но считало, что наступать русские не в состоянии.
В ходе подготовки русских армий к наступлению со стороны союзников последовал очередной сигнал бедствия. 1-я итальянская армия, занимавшая позиции в Трентино и бездействовавшая там в течение года, 6 (19) мая была атакована австрийцами и потерпела поражение, потеряв до 16 тысяч одними только пленными и 80 орудий. И конечно же надо было спасать союзников! Русской Ставке пришлось менять свой оперативный план. Первым в наступление раньше установленного срока должен был перейти Юго-Западный фронт в направлении на Луцк. Поэтому с половины мая 1916 года подготовка Юго-Западного фронта была закончена. 19 мая были отданы все распоряжения, и войска заняли исходные позиции. В период подготовки этого наступления 82-я дивизия вошла в состав сводного корпуса IX армии.
Всё было сделано на месяц раньше срока, установленного «Союзным военным советом». Русский царь в телеграмме итальянскому королю 18 мая 16-го года писал: «Мой начальник штаба доложил мне, что 22 мая (4 июня) моя армия будет в состоянии начать атаку австрийцев. Это даже несколько раньше той, которая установлена Военным союзным советом... Я решил предпринять это изолированное наступление с целью оказать помощь храбрым итальянским войскам и во внимание к твоей просьбе».
Командующий войсками Юго-Западного фронта генерал Брусилов 20 мая докладывал в Ставку: «Войска воодушевлены и ждут наступления».
Но это было только в телеграмме. В действительности же солдаты не горели желанием идти в бой. Абсолютно! Они все больше понимали, кому эта бойня выгодна. Угнетало тяжелое положение своих семей в тылу. Сами, лишенные почти всего, испытывали жестокую расправу над собой военно-полевых судов за малейшую провинность.
Так, 24 апреля 1916 года был объявлен приговор военно-полевого суда по делу рядового 59-й маршевой роты А. Вязникова, прибывшего в Белгорайский полк. Этот солдат, доведенный до отчаяния придирками и издевательствами, отказался отдать воинскую честь командиру отделения, а когда тот его выругал и ударил по лицу, ответил: «Господин Вязников, я не сволочь, а такой же человек, как и все». Такого заявления было достаточно, чтобы солдата приговорили к 4-м годам каторги, а затем снова судили и расстреляли.
В целом, Юго-Западный фронт к началу наступления имел превосходство над противником в 1,3 раза по пехоте и в 1,1 раза по артиллерии. На направлении главного удара превосходство достигало по пехоте в 2-2,5 раза, по артиллерии — 1,5-1,7 раза. Для прорыва хорошо укрепленной обороны было явно не достаточно.
С рассветом 22 мая (4 июня) войска Юго-Западного фронта перешли в наступление.
Войска IX армии, действовавшие на левом крыле фронта, начали свои боевые действия в районе села Черный Поток газовой атакой. Утро было тихое и безветренное. А легкий туман благоприятствовал пуску газов. Восходящее солнце выгодно освещало расположение австрийцев и очень затрудняло наблюдение за русскими войсками.
Густое облако пущенного газа сначала шло прямо на окопы противника, а через некоторое время всё случилось совсем наоборот. Поднялся легкий ветерок, подувший с юга, и часть газов пошла на русские позиции.
Хотя атака была и неудачной, всё же австрийские войска испытали серьёзную панику. В 6 часов русская артиллерия открыла огонь, который продолжался в течение шести часов. В 12 часов по полудни ударная группа 11-м и 41-м корпусами атаковала позиции противника. К пятнадцати часам овладели участком первой оборонительной полосы, и отдельные передовые части достигли села Окна. На остальном фронте IX армия успеха не имела. Армия двинулась в глубину всего на несколько километров. За один день было взято в плен 305 офицеров, 11330 солдат, захвачено много орудий и пулеметов.
Противник спешно стягивал резервы и отбивался ожесточенными атаками. Развития успеха не получалось. Сказываюсь отсутствие подвижной группы и больших потерь 11-го армейского корпуса, которые за два дня боев достигли 35-ти процентов. Командарм отдал приказ закрепиться на занятом рубеже и привести части в порядок.
28 мая (10 июня) войска IX армии после 6 часовой артподготовки вновь перешли в наступление и вторично нанесли VII австрийской армии крупное поражение, захватив 347 офицеров, 18 тысяч солдат и 10 орудий. К исходу 29 мая 11-й армейский корпус, пройдя за день 15 километров, достиг рубежа Вителювка, Садагура. Всего лее за 10 дней VII армия противника потеряла 52 орудия и 50 процентов личного состава, в том числе было пленено 758 офицеров, 37832 солдата, захвачено 49 орудий, 21 бомбомет, 11 минометов, 120 пулеметов и много военного имущества. Только отсутствие конницы на направлении главного удара, а также неэнергичные и несогласованные действия VII и IX армий спасли VII армию противника от полного уничтожения.
С 30 мая 82-я и 103-я пехотные дивизии вошли в состав 11-го армейского корпуса, а штаб Свободного корпуса был расформирован. Белгорайский полк в составе 82-й дивизии наступал на левом фланге 11-го армейского корпуса.
Приказом по 326-му пехотному Белгорайскому полку №169 от 3 июня 1916 года старший унтер-офицер Василий Иванович Чапаев, на основании рапорта командира 1-й роты от 23 мая, произведен в фельдфебели и утвержден в должности фельдфебеля 1-й роты.
Стремясь вырвать инициативу у русских, Австро-германское командование нанесло контрудар 3 июня (16 июня) на правом крыле Юго-Западного фронта. Трехдневные бои решительных результатов противнику не дали. План по разгрому русских армий на Луцком направлении провалился.
В ночь на 5 июня, несмотря на сильный артиллерийский и оружейно-пулеметный огонь противника, части 11-го армейского корпуса форсировали реку Прут, а к семи часам фланговым Ударом овладели городом Черновцы, захватив 3000 пленных и много военного имущества. Черновцами овладел Новоузенский полк 82-й пехотной дивизии. Туда же был введен и Белгорайский полк, который был встречен у мэрии представителями горожан различных национальностей во главе с пастором, вручившим командиру полка ключ от города.
К середине дня корпус вышел на рубеж Бобести, Кучумаре, Котулбаньский. В дальнейшем главные силы IX армии повернули на северо-запад для нанесения удара во взаимодействии с VII армией в общем направлении на Станислав (Ивано-Франковск), Галич. Часть сил, обеспечивающих операцию с юга, продолжала преследование противника за реку Сирет. При этом 82-я дивизия сосредоточилась в районе Задова и Лукавец.
Следуя за подвижными частями на левом фланге армии, 11-й армейский корпус выдвинулся значительно вперед. В ночь на 13 июня Белгорайский полк перешел через реку Черемош и занял город Куты. С утра следующего дня завязался бой. Подтянув резервы, противник прочно удерживал выгодные позиции на рубеже урочище Калятура и высоты юго-западнее Куты в течение двух суток. 16 июня сопротивление было сломлено. При выполнение задач Белгорайский полк был выведен в корпусный резерв в Куты. В боях 14-16 июня полк потерял 1499 человек; из них 266 убитыми, 1097 ранеными и 136 пропавшими без вести. Награды получили 733 человека.
В их числе Василий Иванович Чапаев получил Георгиевский крест 2-й степени. В приказе по 11-му армейскому корпусу от 23 октября 1916 года о нём сказано: «Фельдфебель Василий Иванович Чапаев в бою 15 июня 1916 года у гор. Куты руководил подчиненным примером отличной храбрости и мужества, проявленным при взятии занятого неприятелем укрепленного места, ободрял и увлекал за собой подчиненных и, будучи опасно ранен, после сделанной ему перевязки вернулся в строй и снова принял участие в бою».
После ожесточенных боев с войсками, переброшенными противником из Италии, Франции и других участков фронта, IX армия продолжала наступление. Её 11-й армейский корпус 25 июня захватил Делятин. Но вследствие большой растянутости фронта и сосредоточения сил противника, дальнейшее наступление IX армии было приостановлено.
В это время Василий Иванович Чапаев воевал вместе со своим хорошим другом Петром Камишкерцевым. Солдатам приходилось бывать в боях не только во время наступления, но и при оборонительных действиях. В одном таком местном бою Камишкерцева ранило в живот разрывным снарядом. Чапаев вынес друга с поля боя и самолично отнес в лазарет. Зная, что Камишкерцеву осталось совсем немного времени на этой земле, старался от него не отходить. И когда тот во время агонии вдруг пришел в себя, наклонился и улыбнулся Петру, Петр вздохнул и почти беззвучно проговорил одну-единственную просьбу: не оставлять его маленьких девочек на произвол судьбы. У него их две — Олимпиада и Вера. Что до жены — пусть решит сама, как жить дальше...
Василию Ивановичу было до слез жалко расставаться с преданным другом, и он поклялся до самой своей смерти опекать его дочек. Если бы он знал...
Камишкерцев ещё раз облегченно вздохнул и... умер. Чапаев похоронил его по всем законам и обратился к начальству дивизии с просьбой не сообщать семье погибшего, что тот умер. Более того, надо, чтобы аттестат или жалование, которое теперь получает он, Чапаев, пересылали семье Камишкерцева. Якобы от имени самого Петра Камишкерцева.
Руководство ответило не сразу. Уж очень странной показалась просьба Василия Ивановича. Но учитывая его заслуги перед отечеством и личное к нему уважение, в конце концов, согласилось. Так и поступили. Теперь все свое жалование, за исключением малых надобностей, Чапаев переводил в село Березово, где проживала камишкерцевская вдова по имени... Пелагея. Получая приличные по тем временам деньги, она была страсть как довольна: повезло — и мужик цел, и деньги хорошие шлют. Живи и радуйся! Вот ежели б и сам он скоро вернулся, и войне б конец — то счастью не было бы предела!
Своему отцу Василий написал покаянное письмо: «Прости меня, тятя! Не смогу более высылать вам деньги на жизнь. Перевожу теперь их семье погибшего друга. Вот так-то… Не сердись, пойми — поклялся перед умирающим, понимаю — тяжко будет... Простите... Низко кланяюсь вам с мамой в пояс... Целуйте и обнимайте моих деток. Сладкого таракашку — Аркашку, лапушку-раскрасавицу Клавдюню и Саньку».
Вскоре пришел ответ. Отец не ругался. Даже похвалил, сказав, ежели обещал — выполни, а уж поклялся — умри, но сделай. Так у них в роду Чапаевском заведено. И негоже ему, Василию, от этого отступать. Об них пусть и не беспокоится... Пока живы, руки-ноги целы — детей прокормим. А там как Бог пошлет. Неизвестно, мол, скоро война кончится, тогда и сам приедешь.
Легче на душе у Василия после того письма стало. Понял его тятя, не осудил, значит, правильное дело сделал.
27 июня на одном из участков противник предпринял атаку несколькими батальонами. Он обошел с обоих флангов 1-й батальон Белгорайского полка, нанес удар по расположению 4-го батальона артиллерии и нескольких подразделений. Неожиданное нападение вызвало замешательство наших войск. Но затем контратакой 4-го батальона нападение было отбито. Хотя Южной группе удалось зайти в тыл. После этого возникла опасность. Командир 1-го батальона бездействовал.
Тогда 1-я рота и часть солдат 2-й под командованием прапорщика Павлова и фельдфебеля Чапаева, используя огонь пулеметов батальона для обеспечения флангов, штыковым ударом пробились через австрийские цепи и вышли к своим. Рота сохранила пулеметы и заняла оборону по западной окраине Яблоновцы. Остальная часть батальона, не приняв боя, ушла в глубь обороны противника и, пробиваясь по горным и лесным тропам, через сутки вышла в расположение своих войск, потеряв 100 человек.
Фельдфебель Чапаев за бои под городом Делятин был награжден Георгиевским крестом 1-й степени.
И еще один случай произошел с Чапаевым. Как опытный «охотник» он разведал, что приближается религиозный праздник у немцев. В такие праздничные дни считается большим грехом воевать. Поэтому ни атак, ни разведок, ни артиллерийского огня с их стороны не ожидается. Он решил, что таким «подарком судьбы» обязательно следует
зеваться для соединения наших частей. Доложив начальству о своих планах, Василий Иванович еще раз сходил в разведку и подтвердил намерения германских войск в плане празднования. Было решено пробиваться через лагерь противника, явно рассчитывая на их невнимание в связи с принятием спиртного по случаю отдыха. Расчет оказался верным. Чапаев со своими подчиненными шел ночью впереди, прямо через лагерь противника. Предусмотрительно лошадям обмотали копыта. Люди шли почти не дыша. Так велик был риск.
Германцы много пили, много молились и еще больше спали. Спали так, что совсем и не заметили, как через них напрямую прошли крупные подразделения русских.
На утро завязался большой бой. Меньше всего противник ожидал атаки с тыла. Таким образом были соединены наши части и выиграно сражение. Это была еще одна победа Брусиловского прорыва, который проходил в мае-августе 1916 года...
Спасая своих союзников, русская армия не раз принимала на себя удары армий противника в течение всей войны. Немецким и австро-венгерским командованием было переброшено на восток с французского, итальянского и салониковского фронтов до 45-ти дивизий. Россия выполняла многие требования союзников исключительно в их интересах. Они же свои союзнические обязательства выполнять совсем не торопились. Зачем? Таким образом, проявлялось их «уважение»...
«Царская помощь» бездействовавшим союзникам обошлась России только с 28 мая по 13 июля 1916 года убитыми и умершими от ран 62 155 человек, ранеными и контуженными — 376 910 и пропавшими без вести — 59 802 человека. Потери нее австро-германцев на этом фронте убитыми, ранеными и пленными составили до 1,5 миллиона человек. Из них было взято в плен — 8924 офицера, 408 000 солдат, захвачено 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов, большое количество военного имущества.
Такого результата можно было достигнуть лишь благодаря невероятному героизм)' русских солдат, которые при слабом вооружении, недостатке боеприпасов, материального обеспечения, без провианта, лишь на одной самоотверженности вынесли всю тяжесть проводимых боевых операций при наступлениях.
После братания русских с австро-венгерскими войсками началась тщательная конспиративная деятельность большевиков. Они вели агитацию против существующего строя. Против угнетения солдатских масс. Не могло такое влияние пройти мимо Чапаева. Его критическое настроение появлялось в озлобленности и недовольстве к высшему военному начальству, совсем не понимающему простого солдата.
Особенного влияния агитация большевиков достигала после неудачных боев, больших потерь и солдатского уныния. Большевики четко знали, когда, как и на кого надо воздействовать, чтобы с наибольшим результатом переагитировать в свой лагерь народные массы.
В конце лета 1916 года Василий Чапаев тяжело заболел. 20 августа он был отправлен в перевязочный отряд 82-й пехотной дивизии. В роту же вернулся только 10 сентября. Но ему суждено было провоевать только лишь один день. Уже 11 сентября он снова получает шрапнельную рану в левое бедро и отправляется на излечение в 81-й отряд Красного Креста.
В это время положение русской армии ещё более ухудшилось. Военные неудачи, безрезультатные бои, приносившие только людские потери, бесперспективность войны и просто крайняя усталость переполнили чашу долгого солдатского терпения.
Так, в частности, в секретном распоряжении начальника 82-й пехотной дивизии командирам полков было отмечено «полное отсутствие порыва и энергии», в полках — это «важные спутники удачи» в бою.
А 17 ноября, когда 82-я дивизия находилась снова в составе VIII армии, солдаты 1-й и 3-й рот Белгорайского полка категорически отказались идти в бой на горе Прислип. «Мятежные» роты были немедленно расформированы, а 248 солдат (119 солдат из 1-й роты) привлечены к следствию.
Под суд отданы 197 человек и осуждены 185 солдат. Командир полка и командир 1-го батальона отрешены от должностей по несоответствию.
Во время происходивших событий Чапаев находился на излечении по ранению, а затем был переведен в 153-ю команду выздоравливающих в Херсоне.
В общем-то, это его и спасло... Узнав о расформировании своей 1-й роты и отдаче многих солдат под суд, он решил не возвращаться в полк. И это ему удалось. От начальника 153-й команды выздоравливающих 20 декабря 1916 года последовало ходатайство об оставлении фельдфебеля В.И. Чапаева на службе в названной команде. Ходатайство было удовлетворено. В приказе по 326-му Белгорайскому полку за №9 от 9 января 1917 года было объявлено: «Выздоравливавшего от ран и переведенного на службу в 153-ю команду выздоравливающих фельдфебеля 1-й роты Василия Чапаева исключить из списков полка, роты и числа раненых». В феврале 1917 года Василий Иванович еще находился на службе в названной команде выздоравливающих, так как в приказе по 326-му Белгорайскому полку за №36 от 5 февраля 1917 года предписано жалование фельдфебелю 1-й роты Василию Чапаеву за сентябрь 1916 года и за награды перечислить в Херсон начальнику 153-й команды выздоравливающих для вручения по принадлежности.
Фронт многому научил Василия Чапаева, а главное — закалил его духовно. Он не разделял взглядов Временного правительства, пришедшего на смену царю Николаю... Правительство подготавливало почву, чтобы продлить начатую войну до «победного логического конца». Чапаев знал, что такое кровопролитие воочию... И больше не желал воевать на союзников...
Таким образом его взгляды уже сформировались. Дело остается за идеей. За случаем. За судьбой. Впереди Февральская, а за ней и Октябрьская революции. Нет возможности передохнуть и снова соединиться с семьей. Но он почти готов. Он — солдат. Только теперь новый солдат. Думающий...
Источник: Евгения Чапаева. Мой неизвестный Чапаев. М.: Корвет, 2005
